Человек-невидимка в стразах - Дарья Донцова

– Я нормальный человек, не смей меня обзывать!

Хитрук хотел что-то возразить, но Васюков не дал ему раскрыть рот. Он вынул из пенала бритвенное лезвие, полоснул себя по руке и стал капать кровью на дневник Павла.

Присутствовавшая при том Нинель Львовна обомлела, девочки завизжали, кое-кто из мальчиков тоже закричал, а Павел явно испугался.

– Сейчас я слабый, – спокойно, словно не испытывая ни малейшей боли, заявил Тема, – и мне с тобой не справиться. Но, клянусь на крови, с этого момента я буду готовиться к мести. Непременно вырасту, стану сильным и тогда тебя убью. И всех твоих родственников. А потом всю правду всем расскажу.

Затем Артем наклонился к Павлу и что-то шепнул тому на ухо.

Хитрук посерел, а Тема завязал рану носовым платком, взял свой портфель, подошел к двери, обернулся и заявил:

– Больше я сюда не вернусь. Но знайте: я отомщу всем, кто надо мной издевался. Одной Кате Фирсовой помогу!

– И вы мне не позвонили? – прошептала Римма Марковна, когда учительница закончила рассказ. – Не поставили в известность о случившемся?

– Я постеснялась, – глупо ответила классная руководительница, – ведь мало кому приятно узнать про психические загибы родного ребенка.

– Что произошло в раздевалке? – не успокаивалась Васюкова.

– Потасовка.

– Почему Хитрук обозвал Тему? – потребовала ответа мать.

– Понятия не имею, – призналась Нинель Львовна, – физрук вошел, когда мальчики уже дубасили друг друга. Он их растащил, и тогда Павлик высказался.

– Позовите Хитрука, – потребовала Васюкова.

– Его родители забрали из школы прямо на следующий день, – буркнула училка.

– Тогда ведите сюда Фирсову! – стукнула кулаком по столу Римма Марковна.

Катюша оказалась милой девочкой с обрамленным кудряшками лицом ангела. Она честно призналась Васюковой, что Артем ей нравится.

– Он очень умный, – смущенно лепетала школьница, – столько всего знает! Кучу стихов выучил, замечательно рисует. У Темы талант! Отправьте его в художественную школу. Хотите адрес дам? Я туда на будущий год перейду.

– Ты не в курсе, что случилось в раздевалке? – спросила Васюкова.

Фирсова слегка порозовела.

– Тема… ну… он… мы…

– Я не собираюсь тебя ругать, – попыталась вывести Катю на откровенность Римма Марковна, – надо же во всем разобраться!

Девочка залилась краской.

– Переодевалка в конце коридора, он там разветвляется, справа спортзал, слева медкабинет, перед ним лавочка. Врача никогда нет, на скамейке обычно сидят те, кому к доктору надо. Мы с Темой частенько туда уходили.

– Катя! – сдвинула брови Нинель Львовна. – Что я слышу!

– Молчать! – рявкнула на нее Римма Марковна. – Дети наверняка ничего плохого не делали, Артем не такой.

– Все мальчики в четырнадцать такие, – гадко ухмыльнулась классная руководительница, – только об одном и думают!

Фирсова зарыдала.

– Мы просто разговаривали. О жизни! Потом в тот коридор заглянул Хитрук и спросил: «Че? Лижитесь? »

– Вы целовались, – торжествующе заявила Нинель Львовна.

– Нет! – закричала Катя. – И Тема Павлу ответил: «Мы беседуем». Тот хихикнул: «Ага, порнуху обсуждаете». Артем спокойненько так возразил: «Нет, творчество Кандинского». И все!

– Все? – поразилась Васюкова.

– Да, – кивнула Катюша, – я ушла, а потом из раздевалки шум пошел, Хитрук с Темой там вдвоем были. Вот. Это Пашка начал, он гад! Артем мне перед уходом сказал: «Не волнуйся, я буду твоим ангелом-хранителем».

– В школе нужно думать об уроках, а не о том, как обжиматься по углам с мальчиками, – тявкнула Нинель Львовна, – Фирсова, я сообщу твоему отцу, чем занимается его дочь.

– Нет, ты правда дура, которую нельзя подпускать к школе на сто километров! – взорвалась Римма Марковна и полетела к директору.

Скандал вышел знатный. В результате Артем и Катя покинули учебное заведение и очутились в художественном училище. Фирсова выучилась на декоратора, а Артем поступил в полиграфический институт – он собрался стать иллюстратором детских книг.

Если не считать этой давней школьной истории, более никаких неприятностей Артем матери не доставлял. И в училище, и в институте он не обзавелся близкими друзьями, но со всеми поддерживал ровные, хорошие отношения и считался юношей с большим творческим потенциалом. Тема не пил, не курил, не устраивал дебоши, не волочился за девушками. Иногда к нему приходила Катя Фирсова, и они преспокойно пили чай, перелистывая журналы или обсуждая какие-то спектакли и выставки.

Один раз Римме Марковне пришло в голову, что молодым людям просто негде заняться любовью. У Фирсовой была большая семья: папа, мама, бабушка, старшая сестра, брат, – и все ютились в малогабаритной трехкомнатной квартире, а стоило Катюше забежать к Теме, как тут ее встречает старшая Васюкова. Правда, жилищные условия Артема намного лучше, у них с мамой тоже трешка, но на двоих. И Римма Марковна, уйди молодые люди в комнату сына, никогда бы не стала стучать в дверь, а уж вламываться туда без спроса ей и в голову прийти не могло. Но что же за интим, если знаешь о присутствии за стеной взрослого человека?

Так вот, поразмыслив, Римма Марковна решила создать парочке благоприятные условия. Стоило Катюше появиться на пороге, как Васюкова восклицала:

– Хорошо, что ты заглянула! Пейте с Темой чай, а я полетела по делам, вернусь поздно, не раньше полуночи.

Но, вернувшись, Римма Марковна ни разу не обнаружила никаких следов интимной близости между Катей и сыном. Полотенца в ванной всегда оставались сухими, диван и кресла в гостиной в полнейшем порядке, белье на кровати Темы не перестилали. Зато количество конфет, печенья, сыра и хлеба значительно уменьшалось, и на столе в кухне лежали листы бумаги, покрытые рисунками. Похоже, молодые люди постоянно пили чай, жевали бутерброды и вместо объятий с поцелуями занимались творчеством.

Очевидно, Фирсова обладала ярким талантом. Во всяком случае, едва Кате исполнилось девятнадцать лет, она получила роскошное предложение от одного из заокеанских театров.

Глава 4

Когда необычайно взволнованный Артем сказал матери о том, что его подружка на днях уезжает в Америку, где будет оформлять спектакль, Римма Марковна расстроилась.