Приданое лохматой обезьяны - Дарья Донцова

Юра схватил мобильный.

– Миша, что там по Кирилловой – Ускову? Ага, ну извини.

Я сочувственно покосилась на Шумакова.

– Он тебя послал?

Юрасик потер лоб.

– Точно. Как собака гавкнул: «Я отдаю токсикологу коробочку с надписью «Пастилки ментоловые». Работы до неба. Не мешай! Будет что интересное, расскажу! Следующая на очереди пустая спортивная сумка из кабинета Ускова. Повторяю: «Пустая. Но, вероятно, что-то в ней найдем. Не ешь мне мозг, займись своим делом».

Пару секунд я молчала, потом дернула Юру за руку.

– Ну? Ты понял?

– Что? – заморгал Шумаков.

Я ощутила себя самой умной блондинкой на свете.

– Милый, вспомни рассказ Ольги. Она перемандражировала, решив, что начальники умерли, отведав чай. Коврова тщательно вымыла сервиз, но не тронула коньяк.

– Она вытерла бутылку! – уточнил Юра.

– Хорошо, – кивнула я, – но зачем ей возиться с чашками и оставлять спиртное? Есть лишь один ответ на этот вопрос.

– Она не знала, что в коньяке яд, – пробормотал Шумаков.

– Точно! – обрадовалась я. – Отравительница первым делом утащила бы алкоголь и бокалы. Оля же поторопилась убрать сервиз. Могу сделать еще одно предположение.

– Говори! – приказал Юра.

– Коврова не подавала коньяк, – отчеканила я. – Алкоголь ее не беспокоил, она волновалась лишь из-за чая, который приготовила лично. Оля говорила, что Усков охотно угощал коньяком посетителей и сотрудников. Он не алкоголик, просто лакомка. Оля специально оставила фужеры, желая, чтобы все подумали, что отрава там. И не заподозрили, что яд был в чае.

– Глупая идея, – изменил своей привычке не перебивать собеседника Юра. – Первое, что сделает бригада, возьмет алкоголь на анализ. Однако здорово ее от страха переклинило! Наверное, все же рыльце у Ольги в пушку, что-то она натворила нехорошее. Может, запихнула яд в бутылку и прикинулась белой козой.

Но я с ним не согласилась.

– Пузырь могли притащить посетитель или главбух.

– Как правило, гостей угощает хозяин кабинета, – возразил Шумаков.

– Но не исключен и обратный вариант: выпивку выставил посетитель, – стояла на своем я. – В коньяке был яд. Если напиток принадлежит Ускову, то как он туда попал?

Юра вздохнул.

– Допустим, он сам и положил. Нет. Не получается. Если ты решил отравить людей, то сам из той же емкости пить не станешь. Другой человек яд добавил.

– Верно, – кивнула я. – Наличие яда в коньяке оправдывает Николая Ефимовича и Антонину Михайловну – они-то умерли!

– Угу, – кивнул Шумаков.

А я понеслась во весь опор:

– Некто зарядил бутылку и угостил их. Киллер охотился лишь на одну жертву, вторая погибла случайно.

– Что снова возвращает нас к Ковровой, – кивнул Юра. – Она легко могла напихать в бутылку яд, потом изобразила панику, помыла сервиз и примчалась к тебе в надежде, что я ее отмажу. Хитрый расчет: раз она оставила коньяк, значит, невиновна.

– Слишком умно для Ольги. Поверь, она была по-настоящему напугана, когда ворвалась в квартиру, – не согласилась я. – Надо понять, откуда в офисе взялась выпивка. Можешь спросить у Лаврова, что было у Ускова в офисном баре? Оля говорила про привычку начальника всех угощать коньяком. Он в баре какой марки? Такой же как и в отравленной бутылке?

Юра молча потыкал в кнопки своего телефона и сказал в трубку:

– Миша, вы обыскали кабинет Ускова? Не помнишь, какое у него бухло имелось?

Я уставилась на Шумакова. Очень часто люди покупают выпивку оптом, берут сразу четыре-пять бутылок, выигрывая в цене. Коньяк не кефир, он от времени не испортится. Правда, вопреки расхожему мнению, спиртное не станет лучше, хранясь на полке. Коньяк стареет и делается благороднее, исключительно находясь в бочке, хотя не скиснет и в стекле. Если Лавров обнаружил в баре еще парочку полных, идентичных открытой бутылке емкостей, следовательно, убийцу надо искать в окружении Николая Ефимовича. Черт возьми, я опять вернулась к Оле…

Пока в моей голове роились разные мысли, лицо Шумакова медленно вытягивалось, а в глазах появился злой блеск.

– Что-то не так? – тихо поинтересовалась я, когда Юра швырнул на стол трубку.

– Лавров у нас спихотехник, – зашипел любимый, – ему бы поскорее дело закрыть и руки умыть. Заявил сейчас: «Не лезь, куда не просят. Если защищать всех, кого перетрахал, жизни не хватит! Мне все уже ясно, именно Коврова траванула шефа – чего-то они там не поделили. Ну не рассчитала малек. Думала, начальник в одиночку кирнет, а тот с собой в чистилище бухгалтершу прихватил. Не марайся в этой истории, тебе не в плюс. Сиди тихо, не вякай. Я своих не сдаю. Знаешь, че Коврова сказала, когда ее задержали? «Я позвоню Юрию Шумакову, он мой гражданский муж. Я из ваших». Отлично, да? Ольга в больнице, авось не выживет. Тебя я выручу, а ты мне потом поможешь. Все путем. Не ищи геморроя на свою голову».

– Отличное выражение про геморрой и голову, – только и сумела сказать я.

Шумаков взорвался.

– Точно! У Лаврова вместо башки задница! Поэтому он так и сказанул! Мишка идиот, все это знают. И он Коврову утопит.

– Так помоги ей, – произнесла я.

Юра сморщил нос.

– Дело поручено Лаврову. На каком основании я-то полезу? Говорил уже, Мишка любит сразу разобраться. Чик, брык, и готово. Он мастер так все вывернуть, что любой судья ведется. Лаврова начальство обожает. Еще бы! У него лучший процент раскрываемости!

– А ваш шеф никогда не интересовался, каким образом Михаил нарабатывает сей процент? – вздохнула я.

Юра помрачнел.

– Если я проявлю активность, Мишка доложит о моих отношениях с Ольгой, и окажусь я в том месте, где на самом деле бывает геморрой.

– Ладно, – кивнула я, – пусть Олю осудят, если она, конечно, выживет после ранения. А тебе не жаль ее? Знаешь, как бы я поступила на месте Лаврова?

Шумаков начал барабанить пальцами по столу, а я продолжила:

– Сначала бы изучила офис на предмет бутылок. Параллельно основательно проверила биографии Антонины Михайловны и Ускова. Директор милый человек, он, вероятно, случайная жертва, а объект нападения бухгалтер.