Три желания женщины-мечты - Дарья Донцова

Но не все эмгэбэшники оказались жестокими палачами, кое-кто помогал пуштанам. Один из присланных из Москвы сотрудников по имени Семен влюбился в двадцатилетнюю Лизу Комани, и они стали уводить пуштанов тайными тропами из гетто. Елизавета и Семен спасли многих, но в конце концов он попался, его расстреляли, а Лизе удалось скрыться. Позже она вышла замуж за Анатолия Николаева, поменяла фамилию. Она выучилась сначала на медсестру, потом на врача, у нее родилась дочь Нина. Та выросла, стала женой Геннадия Петровича Николаева, семья переехала в Гидрозавод. О своем происхождении Елизавета Гавриловна никому не рассказывала.

Спустя какое-то время к Григорию Андреевичу Васькину, основавшему «Кинофабрику», приехала мать, Вера Дмитриевна, историк. Она сразу побежала в гости к Елизавете, и вот тут выяснилась правда: оказывается, Васькина пуштанка и она собирает материал для книги о своем народе. В процессе работы она выяснила, что Елизавета Гавриловна настоящая героиня, спасшая от смерти многих соплеменников. В далеком детстве Вера жила в соседнем с ней доме, прекрасно знала семью Комани, потом ее отправили в детдом, а все родные – отец, мать, старшие братья – погибли. Большую часть жизни она скрывала свое происхождение, у Веры Дмитриевны не осталось ничего памятного о близких: ни фото, ни какой-либо безделушки, ведь при отправке в интернат девочке не разрешили взять из дома что-либо, кроме одежды. Елизавета Гавриловна оказалась единственным человеком, с кем Вера Дмитриевна могла поговорить о прошлом. Ей это было очень нужно, ведь Васькина писала историю пуштанов, сидела в архивах, разыскивала своих сородичей.

К сожалению, Вера Дмитриевна умерла до выхода своего труда в свет. Григорий Андреевич попросил Ивана Николаевича издать книгу матери. Зарецкий не отказал, так и началась его дружба с Васькиным.

Глава 3

– Хорошо, что мне не довелось жить в сталинские времена, – поежилась я.

– С одной стороны, да, хорошо, – кивнул Иван. – Но с другой… В те годы в СССР царил невероятный энтузиазм, люди ощущали душевный подъем, свою причастность к происходящим историческим событиям, гордость за то, что живут в великой стране. Я порой завидую отцу и матери, мне бы тоже хотелось испытать такие чувства, с восторгом работать во славу отечества.

– Но ведь ты мог очутиться в лагере и валить лес, – вздохнула я. – Или бы тебя расстреляли как врага народа за некстати рассказанный анекдот.

– Вернемся в нашу действительность. Когда Елизавета Гавриловна поняла, что после смерти зятя-профессора к ним подступает нищета, она стукнула кулаком по столу и навела порядок: велела организовать мини-отель. Теперь семья сдает гостевой дом приезжим, там четыре спальни и столовая-гостиная. Большой участок позволяет хозяевам не пересекаться с постояльцами, те входят на территорию через специальную калитку. Прислуги у Николаевых нет, Нина Анатольевна хлопочет по хозяйству, готовит гостям завтраки, а Катя и Алла убирают номера, стирают белье.

– Думаю, молодым женщинам это не особенно нравится, – заметила я.

– С Елизаветой Гавриловной не поспоришь, – улыбнулся Иван. – Возраст над ней не властен, в девяносто она сохранила бодрость, ум и здоровье. Да, небольшое уточнение: дом и сад принадлежат старухе. Семья перебралась в Гидрозавод давно, когда дети Николаевых были совсем крошечными, а Григорий Петрович имел звание только кандидата наук. Думаю, больших денег у него тогда не было, Елизавета же Гавриловна скопила некую сумму. В те времена недвижимость и земля в провинции почти не ценились, теще будущего профессора удалось приобрести участок и поставить на нем маленький дом. Зять быстро сделал карьеру на научном поприще, защитил докторскую и прошел путь от простого преподавателя до ректора университета Нижнегорска. Григорий Петрович возвел большой особняк, гараж, а старое здание превратил в домик для гостей, завел садовника, стал оплачивать все расходы. И тем не менее собственницей недвижимости оставалась Елизавета Гавриловна – новый просторный коттедж тоже был оформлен на ее имя. Посему у дамы с родными разговор короткий: не нравятся мои требования – до свидания, собирайте манатки и сматывайтесь, никого насильно здесь не держу, я вас люблю, но кормить-поить бездельников не желаю. Думаю, Катя и Алла недовольны ролью горничных, но выбора у них нет. Красавицы давно уже не юны, обеим подкатывает к тридцати. Аллочка еще пытается принимать участие в конкурсах красоты, но звание «Мисс мира» нашей блондинке не светит. Катя продолжает рисовать модели одежды, хотя денег ей за это никто не платит. Небось внучки ждут, когда бабушка умрет, рассчитывают на завещание, надеются получить и дом, и участок, и деньги.

– Откуда у пожилой дамы такие средства? – удивилась я. – Сколько лет она на пенсии?

Иван развел руками:

– Ты, как всегда, права. Старуха давно не работает, и то, что Николаевы вынуждены содержать пансион, говорит об их не очень устойчивом материальном положении. Но по Гидрозаводу вовсю циркулируют слухи о сказочном богатстве Елизаветы Гавриловны. Якобы кто-то видел, как она сдавала в Москве в скупку роскошное колье… Это только сплетни, но, похоже, в них верят не только чужие, но и свои, поэтому ждут от бабки золота-бриллиантов. А та этим пользуется. Если кто из родни ее не слушается, она не злится, а просто тихо говорит: «Поступай как знаешь, но я сделаю выводы». Аллочка, например, собиралась выйти замуж за парня из местных. Нина Анатольевна у детей авторитетом не пользуется, она старшей дочери ничего запретить не могла, и девушка жениха чуть ли не в доме поселила. Собиралась уже подвенечное платье покупать, а потом – упс! Любовь лопнула. И Алла вскоре расписалась с Виктором. Все вокруг уверены: бабка внучке объяснила, что в случае брака с нищим помощи от нее не будет, имя счастливой новобрачной из завещания она вычеркнет. Арефьев же пришелся ко двору. Он, правда, зануда и зарабатывает копейки, но в перспективе у него маячит бизнес отца. У меня создалось впечатление, что Елизавета Гавриловна к внучкам равнодушна, те у нее уважения не вызывают, к Олегу же она относится лучше. Во всяком случае, его единственного старуха не заставила работать в пансионе. А ведь даже Виктор, наследник владельца кинотеатров, обязан участвовать в семейном бизнесе: эрудит встречает гостей, привозит их в мини-гостиницу, провожает отъезжающих и возит тех, кто платит за услуги водителя. Одному Олегу позволительно в промежутках между не очень частыми съемками ничего не делать. И его жену Эллу, сироту из детдома, Елизавета Гавриловна встретила приветливо. Вот такой расклад. Ну, пошли…

Зарецкий направился в сторону большого дома, я двинулась следом, удивляясь на ходу.

– Ты прямо исследование провел. Зачем столько информации о Николаевых собрал?

Иван остановился.

– Виола, дорогая, я же не мог поселить тебя в семье, не узнав, с кем рядом будет жить лучшая писательница России. Это опасно, люди всякие встречаются. Вдруг среди Николаевых есть бывшие уголовники? Я не мог оставить тебя в подобном обществе. Нет уж, сначала я должен был узнать, достойны ли они приютить Арину Виолову. И я их строго предупредил: никакого использования имени детективщицы в рекламных целях. Между прочим, за право получить тебя в постоялицы боролось несколько отелей.

– Значит, Николаевы выиграли тендер? – развеселилась я. – Почему?

Зарецкий остановился.

– Елизавета Гавриловна верная твоя фанатка, у нее в библиотеке собраны все твои книги. Нина Анатольевна тоже обожает тебя, она очень благодарна за то, что ты выбрала Олега в качестве режиссера-постановщика сериала. К тому же Николаевы предложили нам лучшие условия проживания: тебя не поселят в доме с остальными постояльцами, предоставят комнаты Геннадия Петровича в особняке, у них отдельный вход. Общаться с посторонними тебе не придется, трапезничать с ними вместе тоже. Тебя ждут именно как дорогую гостью. Захочешь с семьей вместе поужинать? Хозяева от счастья едва ли чувств не лишатся. Пожелаешь вкушать еду у себя? Принесут на подносе готовое. Решишь сама что-то приготовить? В тех апартаментах, где ты будешь обитать, есть кухня. У профессора дома на первом этаже была отдельная квартира со всеми удобствами, из нее можно как в другие помещения особняка пройти, так и в сад. Ученый любил одиночество, семейный уют ему порой осточертевал. Кстати, выяснить все о Николаевых оказалось просто – мне про них рассказал Григорий Васькин, который преклоняется перед Елизаветой Гавриловной, восхищается отважной, образованной пожилой дамой, считает ее героиней. С Геннадием Петровичем у Васькина сложились прекрасные, дружеские отношения. Нина Анатольевна, вдова профессора, владельцу «Кинофабрики» тоже по-человечески нравится, он ее называет заботливой дочерью, самоотверженной супругой, чудесной матерью, всю себя отдающей семье. Об Олеге Васькин говорит сдержанно, но не ругает его, а вот Аллу и Катю он недолюбливает, девицы, по его мнению, самозабвенные лентяйки. Очень тихая, затюканная мужем и Елизаветой Гавриловной Элла вызывает у Васькина жалость. Григорий мне так о ней сказал: «Жена Олега прекрасный работник, ответственный, аккуратный, креативный. Но Элла очень похожа по характеру на свекровь – она тоже не способна настоять на своем, предпочитает подчиняться, чтобы, не дай бог, не вышло скандала. Не знай я хорошо Николаевых-младших, выросших на моих глазах, мог бы подумать, что именно Элла родная дочь Нины, а Катя с Аллой не пойми кто, в них-то ничего от матери нет».