Вставная челюсть Щелкунчика - Дарья Донцова

– Сомнительно, что стану разгуливать по городу с сумкой картошки, – отбивалась я от приставучего юноши, – и плиты на улице нет.

– Вещь полезная, ею можно что угодно обтеркать, например грязные сапоги! – не отставала «елка». – Все налипшее отвалится.

– Давно придуманы губки для обуви, возьмите сто рублей, и расстанемся друзьями, – предложила я.

– Нет, нет, – испугался парень, – я не имею права брать наличку в руки. Схема такая: мой вопрос – ваш ответ. Ошибетесь? Даете сотню.

– Вам же запрещено к купюрам прикасаться, – хихикнула я.

«Елка» повернулась боком:

– Видите на поясе жестянку? Это наша копилка. Сами в прорезь деньги сунете, без моего участия. Итак, вопрос! Где живет ореофаг?

Меня охватило удивление.

– Это кто такой?

Парень погрозил мне пальцем:

– Нет! Спрашиваю я.

– Не знаю ничего про ореофага, – призналась я.

«Елка» показала на жестянку:

– Стольничек детям, плиз.

Мой кошелек стал легче на одну ассигнацию.

– Сыгранем по новой? – прищурился сборщик.

– Ну уж нет, – фыркнула я, – ваша викторина чистый обман.

– Наш фонд заботится об обездоленных детях, – обиделась «елка». – Копилка закрыта, ее только попечитель открыть может. Намекаете, что я жулик? Мол, наберу деньжат и в ресторан жрать пойду? Я волонтер, бесплатно работаю.

– Я имела в виду, что на заданный вопрос нет ответа, – уточнила я.

– На всякий вопрос непременно найдется ответ, – уперся парень.

– И каков он? – полюбопытствовала я.

– Хорошо, сыграем иначе. Вопрос задаете вы, тот самый, про ореофага. Если я не отвечу, то спою вам новогоднюю песню, а если говорю, где он живет, даете еще стольник на подарки сиротам, – предложил юноша.

– Так нечестно! – пробормотала я. – Вы же в курсе местожительства этого субъекта.

– А вы хотите узнать ответ? – прищурилась «елка». – Удовлетворите свое любопытство всего за стольник, и он на хорошее дело пойдет.

– Ладно, – сдалась я. – Где живет ореофаг?

– В Ореофагии, – не моргнув глазом, ответил мошенник.

Я молча сунула в жестянку купюру, поспешила в паркинг, села в машину и порулила домой. Задумавшись, проехала на красный свет и тут же была остановлена бравым гаишником.

– А я вас узнал, – весело сказал он. – Эх, нехорошо-то как! Известная писательница, а нарушаете. Моя теща вашими романами зачитывается, сидит с книгой и молчит. Красота. Чего так мало пишете?

– Быстрее не получается, – улыбнулась я, – могу дать автограф для тещи, как раз сегодня мне авторские экземпляры нового романа дали. Под запрещающий сигнал светофора проехала случайно, у меня день тяжелый был. Не отнимайте права, пожалуйста, я без машины как без ног.

– По магазинам шарились, подарки покупали? – предположил сержант.

– Точно, – согласилась я, – устала как собака! Народу в каждом отделе тьма! Хочу скорей домой попасть.

– Сейчас неприятную новость сообщу, – объявил гаишник.

– Отбираете права, – вздохнула я.

– Нет, – возразил он, – я припомнил: вы на перекресток въехали, и тут желтый вспыхнул. Вынужденно продолжили движение.

– Спасибо, – обрадовалась я и взяла книгу. – Как зовут вашу тещу? И что за неприятное известие у вас припасено для меня?

– Нина Сергеевна она, – ответил дорожный полицейский. – У вас права заканчиваются через неделю, менять надо.

– Ну и ну, – удивилась я, – только что их получила.

– Уже куча лет прошла, – вздохнул патрульный, – мне тоже кажется, что я молодой, а сегодня утром глянул в зеркало и не понял: что за кабан оттуда смотрит? У тещи мы ночевали, у нее ванная с окном, а у нас нет. Дома-то я в зеркале хорошо выгляжу, а у Нины Сергеевны при дневном свете прямо мрак. Седой боров.

– Вы на редкость хорошо выглядите, – утешала я полицейского, – для своих сорока лет огурчик.

– Мне тридцать два, – вздохнул гаишник.

Я смутилась, а сотрудник ДПС продолжал:

– Не тяните с обменом документов. Если срок действия прав закончится, придется вам заново экзамены сдавать. Правила дорожного движения хорошо помните?

– Не особенно, – призналась я, – ведь их часто меняют.

– Вот! – кивнул сержант. – Поэтому действуйте быстро, справки соберите, сейчас с этим строго, надо психологическое тестирование пройти.

– С ума сойти, – удивилась я.

Сотрудник ДПС махнул рукой:

– А толку? Не заметил я, чтобы идиотов на дорогах меньше стало.

– Здрассти, – пропел тихий голос.

Из-за спины гаишника появилась худенькая девушка в зеленом комбинезоне, на голове у нее был красный колпак, украшенный разноцветными лампочками.

– Мы собираем деньги для детей…

– Спасибо, – перебила я незнакомку, – уже пообщалась в магазине с другой «елкой», знаю и вопрос про ореофага, и ответ на него.

– Хорошо, что вам условия викторины известны, – обрадовалась девица, – у меня другой вопрос. Сыграем?

– Нет, – отрезала я.

– Ступай отсюда, – разозлился сержант, – вы давно тут шастаете, глаза намозолили. Сейчас елками бегаете, в сентябре были учебниками, в мае в военной форме ходили, в марте цветами нарядились. Тошнит уже от вас.

– Из-за таких, как вы, в России сироты голодают, – агрессивно заявила девица, – мы собираем деньги для самых обездоленных детей. Работаем бесплатно. Чем я вам мешаю?

– Всем, – отбрил сержант, – здесь проезжая часть, а ты не участник движения. Для пешеходов «зебра», вот по ней и разгуливай. Или по тротуарам бегай. На дорогу не суйся.

– В новогоднюю ночь где-то горько зарыдает малыш, которому не досталось кулечка конфет из-за жадного, вредного, толстого гаишника, который прогнал меня прочь! – выдала «елка» и, гордо вскинув голову, удалилась.

Сержант посмотрел ей вслед:

– Документы легко на компьютере сварганить. Мошенники они!

– Понимаю, что в основном эти люди нечисты на руку, – вздохнула я, – если хочешь помочь детям, отдай средства в солидный фонд, где вся бухгалтерия прозрачна. Но в душе живет сомнение: а вдруг они и правда для обездоленных ребят стараются? Сто рублей не пробьют брешь в моем бюджете. Вот это «а вдруг» и заставляет раскошеливаться.