Вечный двигатель маразма - Дарья Донцова

– Согласен с тобой, – остановил компьютерщика Степан, – даму лучше именовать по девичьей фамилии. Иначе голову сломаем. И где ее мужья?

– Петров удачно женился на итальянке, живет на Сицилии, владеет рестораном, – стал докладывать Юра, – Солнцев и Рамкин умерли. Первый пил, второй ушел из жизни от тяжелой болезни. Волгин перебрался в Краснодар, он обеспеченный человек, торгует продуктами. Готов живет в Израиле, владеет агентством по устройству праздников. Все бывшие супруги, кто жив, женаты, имеют детей, обеспечены. Думаю, они об ошибке молодости по имени Люба давно забыли. Брачный марафон Гасконина начала в последний год обучения в вузе и закончила в двадцать семь лет. Она давно свободна. Отец Любови скончался, мать жива. У семьи Гаскониных ранее была роскошная, по нашим временам, очень дорогая квартира в самом центре. Дирижеру и балерине принадлежал целиком третий этаж. Когда-то они объединили две «трешки». Потом Люба и Ксения Петровна разъехались. Дочь поселилась в больших хоромах на Старом Арбате. Маменька укатила в Соловьиную рощу.

– Это где? – уточнил Степан.

– На Кудыкиной горе, – хмыкнул Шкатулкин, – московские задворки, сразу за МКАД.

– Доченька лучше устроилась, – ехидно заметила я.

– Пожилому человеку хорошо на окраине, там зелено. В центре Москвы полно машин, – возразил Дмитриев, – выхлопные газы не лучший кислород.

– Работала Гасконина в множестве мест, – продолжал Шкатулкин, – референтом, как правило. Но ее живо увольняли. Сейчас она, как мы уже знаем, владелица совсем непопулярного журнала в сети.

– И на какие средства она существует? – полюбопытствовал Степан.

Шкатулкин скорчил гримасу.

– Не отвечу. Судя по налогам, она нищая. Но люди частенько прячут свои доходы от мытарей.

– Кто, по твоему мнению, может таить зло на Любу? – спросил Дмитриев.

– Да много народа, – доложил Юра, – мужчины бывших недолюбливают, у них новые жены есть, те свою предшественницу редко обожают. С мамашей она разъехалась. Почему? Если с родительницей хорошие отношения, не станешь с ней жить врозь.

– Ну, тут ты не прав, – возразил Степан, – некоторые маменьки житья никому не дают.

– Так я про хорошие отношения сказал, – возразил Юра. – Что-то у них с Ксенией вкривь пошло, а не о том, что Люба в размене жилья виновата. О, десертик.

Передо мной тоже появилась вазочка с панакотой, я взяла ложку.

– Квартиру они разменяли, поселились в разных концах Москвы, – рассуждал дальше Шкатулкин, – друг до друга им полтора часа даже на метро ехать. Если дружишь с матерью, то поближе к ней устроишься. Жизнь обычно людям перья выщипывает, гонор сбивает. Но Любовь Сергеевна на меня произвела впечатление не самой доброй и ласковой. Характер у нее, похоже, резкий. Такие люди легко врагов наживают. И с родителями часто не ладят.

Через полчаса мы вернулись в офис. Я взяла книгу, удалилась в пустую переговорную, села в кресло и начала читать. Повестушка оказалась весьма нелицеприятной. Как вам фраза: «Люба Гасконская, которая незаконно носит фамилию Гасконина, в детстве была на редкость противной девчонкой». И чем дольше я изучала опус, тем сильнее удивлялась. Когда через час ко мне заглянул Степан, я плавала в море изумления.

– Что не так? – спросил Дмитриев. – Сплошная ложь? Поклеп? По словам автора, Гасконина ест на завтрак котят в кляре? Ты еще долго этим шедевром собираешься наслаждаться?

– За секунду до твоего прихода я закончила, – ответила я. – Последний абзац данного произведения прекрасен: «Все, что Любовь Гасконина в своей жизни делала, – тупо, глупо, нелепо, подло, гадко. И все дальнейшее, что Любовь Гасконина в своей жизни сделает, окажется тупо, глупо, нелепо, подло, гадко, потому что Любовь Гасконина – вечный двигатель маразма».

– Сильно, – покачал головой Степа. – Что-то тебя зацепило?

– Да, – ответила я. – Возникли вопросы.

– Выкладывай, – скомандовал Степан.

Глава 8

– Первый вопрос, – начала я. – Перед нами роман или автобиографическая повесть? В первом случае писатель спокойно может переплести правду с ложью. Обидел его кто-то из знакомых, писатель сделал вид, что ни на йоту не огорчился. А потом выпустил опус, где дружок выведен омерзительным типом. Имя, фамилию, естественно, дал другие, массовый читатель ничего не понял. Но члены семьи, друзья, вот они живо скумекали, о ком речь. В сюжет автор вплел мелкие детали, случаи из жизни, которые ясно дают понять близким, кто подразумевается под фамилией Иванов. Но у нас имя сохранено: Люба Гасконина, правда, автор упорно именует ее Гасконской, он с упоением сообщил про Какашина, обвинил деда Любы в присвоении дворянской фамилии. В книге четко сказано: Люба Гасконская, по документам Гасконина. Следовательно, это биографическая повестушка. И писатель приводит такие детали, которые никто, кроме самих участников событий, не знает. Беременность Ксении Петровны…

Я остановилась глотнуть воды.

– Что не так? – поинтересовался Степа.

– Рассказано, как супруги мечтали о детях, а они никак не получались, – продолжала я. – Вот, слушай отрывок. «Ксении Петровне прописали гормональные препараты. Ничего не помогло.

– Почему я никак не забеременею? – плакала пациентка.

– Случается такое, – пояснил врач, – Господь детей не дает. Вы сделали все, что в человеческих силах. Предприняли массу попыток, но результата нет. Иногда необходимо смириться с тем, что не каждое твое желание исполняется. Не всегда выходит так, как мечтается. Возьмите ребенка из приюта. Вероятно, Господь от вас именно этого ждет.

– Бога нет, – отрезал атеист Сергей Николаевич, – это все поповские выдумки, чтобы с людей денег содрать. Мы с женой верим в искусство и в науку. Непременно найдем того, кто нам поможет.

– Воспитывать чужого ребенка? – возмутилась балерина. – Хорошие люди младенца в роддоме не оставят. Отказники дети наркоманов, алкоголиков, проституток, цыган, воров. Дурные наклонности непременно вылезут в ребенке. Что вы нам советуете? Взять в детдоме свое горе? Будем с ним возиться, отдадим ему самое лучшее, а в пятнадцать лет тот, кого будем считать сыном, кого-нибудь убьет. И позор падет на наши головы».

Я отложила книгу.

– Кто, кроме врача и самих Гаскониных, мог знать подробности сей беседы? Навряд ли супружеская пара прихватила с собой к доктору на прием парочку приятелей.