Вечный двигатель маразма - Дарья Донцова

Я пожала плечами.

– Не знаю. Может, у него родителей нет? Поэтому он унижает других и считает это весельем? Издевается над походкой пожилой певицы, забывая, что сам к старости артрит получит. У сего юмориста могут родиться дети, а в Интернете ничего не пропадает. Захотят его ребята-подростки посмотреть, чем их папаша на сцене занимался, услышат мат, сквернословие, увидят, как он походку немолодой дамы передразнивает… Мда. Что-то мы с тобой зашли в разговоре не туда. Возвращаюсь к фото, которое ты мне показал. Снимок сделали в конце того вчера с вручением «остроумных» дипломов. Кое-кто из ребят, получив награду, сразу ушел домой. Я тоже решила удрать. Самым неприятным было то, что я на самом деле ходила в одном платье. Ну, не пять лет. Года три. Раисе его отдал кто-то из тех, у кого она полы мыла. Оно оказалось хорошего качества, я считала платье парадно-выходным, надевала его на праздники. Сначала оно доходило мне до середины голени, потом до колена, затем выше его, в конце концов превратилось в неприличное мини. Мы с тобой, Степа, все детство провели в одном дворе, ты знаешь, как мы с тетей Раисой «богато» жили. Ученице Таракановой стоило огромных усилий не зарыдать и не швырнуть «награду» в лицо Любе, которая ее мне с самой лучезарной улыбкой вручила. Я собралась убежать домой, не поев вкуснятины на банкете. Но ко мне подошла Оля Тарасова, «лучший друг огрызков», и шепнула: «Не доставляй богатеньким радости, они ржать будут: «Тараканова заревела и утопала». Улыбнись, пошли в столовую. Там столько всего! Тетя Галя, повариха, знает, какие мы с тобой дипломчики получили, она мне сказала: «Ольгуша, жизнь длинная, ухабов будет много. Учитесь держать удар. Вас защитить некому, поэтому дуть губу – не для Таракановой и не для тебя. Вздернули подбородки, выпрямили спинки и, битте, пожрать, пожалуйста. Помните, у вас за восьмой класс стоят сплошняком честно заработанные пятерки, а Любке, даже с учетом денег ее родителей, только трояки натянули. Лет через двадцать она у метро копейки просить будет, а вы мимо на собственных машинах да в шубах проедете. Господь сирот любит, только им надо оставаться скромными, не злыми и не обидчивыми. Я вам коробочки приготовила. Положила туда все самое вкусное, что на столах есть. Давайте, мои мышатки, учитесь давать отпор мерзавцам не грубостью, не дракой, а своим вежливым поведением, и продемонстрируйте всем, что вам наплевать на тупые шуточки».

И мы с Олей пошли сниматься на общей фотографии. Я встала с самого края, не хотела оказаться в центре внимания и потом не забрала снимок, хотя их всем детям давали. У меня его нет. А откуда он у тебя?

– Любовь Рамкина прислала, – пояснил Степан, – она сейчас придет. Просила, чтобы ты непременно присутствовала во время нашей беседы. И…

Договорить Степан не успел, дверь кабинета распахнулась, без стука в комнату вошла какая-то тетка.

– Отлично, Вилка, ты тут, – позабыв поздороваться, заявила она.

– Добрый день, – сказала я. – Мы знакомы?

– Делаешь вид, что меня не помнишь? – прищурилась незнакомка.

Я развела руками:

– У меня большой круг общения. Каждый день встречаю много людей. Извините, не хочу вас обидеть, но кто вы?

– Главный редактор журнала «Вся правда о них», – ответила посетительница.

– Очень приятно, – улыбнулась я, – но я временно перестала давать интервью.

– Издеваешься? – прищурилась дама. – Решила мне мстить?

– Никогда ни с кем не свожу счеты. И мы с вами незнакомы, – спокойно ответила я.

– Во врет! – покраснела посетительница. – Хорош прикидываться! Мы учились в одном классе.

Я опешила. Тетушка выглядит пенсионеркой.

– Ишь, Арина Виолова, ты у нас теперь звезда, – зло произнесла незнакомка.

Степан провел ладонью по столу.

– Если вы сидели за одной партой с Ариной Виоловой, то перед вами сейчас не она. Эти имя и фамилия придуманы издательством «Элефант». Писательницу зовут Виола Тараканова.

– Княгиня, значит, – скорчила гримасу Любовь, – голубая кровь, белая кость. А я из слуг, да? Тараканова! Древний род!

Глупый разговор стал мне надоедать. Степану тоже не хотелось в нем участвовать, он произнес:

– Госпожа Рамкина, далее продолжать беседу в подобном тоне нецелесообразно. Скажите, что вы от нас хотите?

– Я ей такой антипиар в своем издании устрою, что книги Виоловой сгниют на складе, – пообещала дамочка.

И тут мне все стало ясно. У каждого мало-мальски известного человека есть свой личный шизофреник. Наступила осень. В это время года активизируются нестабильные психически люди. Нашу гостью надо успокоить, хорошо бы выяснить ее домашний телефон и попросить кого-то из семьи забрать больную.

– Может, попьем чаю? – предложила я, краем глаза наблюдая, как Степан стучит по клавиатуре. – С печеньем, шоколадными конфетами. Можно булочек из буфета принести. Они у нас прекрасные, с маком, корицей…

– Намекаешь на мою полноту? – окрысилась тетка. – Хвалишься своей фигурой? Воровка!

Отлично зная, что с сумасшедшими не стоит вступать в разговор, я все же не смогла сдержать удивления.

– И что я у вас украла?

– Название! Оно, кстати, защищено авторским правом, – заголосила Рамкина. – «Вся правда о них». Это мой журнал! А ты! Сперла его! Вот!

Любовь открыла огромную сумку и бросила на стол книгу в бумажном переплете.

– Любуйся! Я всегда хорошо относилась к тебе, а ты меня ненавидела! Дружить не желала. А сейчас еще и оболгала!

Я взяла тоненькую книжонку, скорее брошюрку, увидела на обложке имя автора: «Арина Виолова», название «Вся правда о них», и возмутилась:

– Это не моя книга!

– А чья? – заорала Рамкина. – Чья?

Глава 4

Я повернулась к Степану.

– Можешь открыть список моих детективов, который опубликован на сайте «Элефанта»?

– Пожалуйста, – сказал муж.

Я повернула компьютер к Рамкиной.

– Смотрите. Криминального романа «Вся правда о них» и в помине нет. И, обратите внимание, названия моих произведений чаще всего смешные, например, «Лысая птичка счастья» или «Умка и Тупка». «Вся правда о них» нехарактерное для меня название. В моих детективах, как правило, двести пятьдесят – триста страниц. В книжке, которую принесли вы, всего шестьдесят.