Кубанский огонь - Николай Свечин

Цук Кайтлесов оказался молодым, стройным, как большинство черкесов, но с мешками под глазами и желтым лицом сильно напуганного человека. Тут еще бельмо… Увидев Лыкова, он сразу напрягся.

– Вот, приехал из самого Петербурга статский советник Лыков, – объяснил ему кубанец. – По Высочайшему повелению! Понял? Сам царь его прислал, чтобы спасти город Екатеринодар от беды. Царь знает о тебе, о том, что ты дал сведения. Это добрая новость. Теперь тебя точно не повесят, раз Его Величество осведомлен о твоей помощи дознанию.

Кайтлесов стал меняться на глазах. В него словно вдохнули живительную силу.

– Аллах услышал мои молитвы! Я очень благодарен царю, так и знайте. Я все сделаю, чтобы доказать свою преданность.

– Очень хорошо, – одобрил слова арестанта Лыков. – Доказательства и впрямь понадобятся. Если ты нас не обманываешь, я так и доложу государю. Послабление в приговоре тогда, считай, у тебя в кармане. Но ежели окажется, что ты что-то утаил или сказал неправду, тогда твое дело плохо. Видишь, судьба Кайтлесова теперь будет решаться не здесь. А в Петербурге. Она зависит от того, что я сообщу в столице.

– Клянусь творцом мира и господином Судного дня! Я готов!

Черкес ел Лыкова глазами, сразу сообразив, что его жизнь отныне в руках этого человека.

– Итак, начнем по порядку, с самого начала. Тех прежних допросов, считай, как будто не было. Открыто новое дознание, по воле царя. Поручено оно мне. Я чиновник особых поручений при министре внутренних дел, причисленный к Департаменту полиции. Обращаться ко мне надо «ваше высокородие».

– Слушаюсь!

– Где и при каких обстоятельствах ты познакомился с атаманом по кличке Варивода?

– Под ваш праздник. Как оно? Рождение вашего бога, вот. В «Шато-де-Флер» – правильно сказал? Я очень хорошо говорю по-русски, лучше всех в ауле. Сам аульный старшина со мной советуется!

– Хорошо говоришь, продолжай. Кто вас свел?

– Мой кунак Альшаксит Бирджиев. Он хаджирет [27 - Хаджирет – так на Западном Кавказе называли абреков. ].

Пришельцев, не дожидаясь вопросов, пояснил питерцу:

– «Шато-де-Флер» – увеселительное место наподобие «Аквариума». А хаджирета Бирджиева мы третий год не можем поймать. Он прячется в горах, сюда приходит редко.

– Откуда атаман достал карабины? – вдруг рявкнул статский советник. – Из которых вы стреляли в Новороссийске.

– Такие у казаков, ищите там, – ответил черкес, вжав голову в плечи. – Я нарочно целил мимо и никого не убил, клянусь Аллахом.

– Каждый арестованный говорит, что наводил в сторону. А на итог двое убитых и пятеро раненых. Кто же их тогда подстрелил?

– Атаман! Он очень злой, правда. Мы его боялись, хотя нас, нерусских, было много, а он один. Варивода… как шайтан.

– Расскажи, что именно он готовит в городе? Что за угроза? Поджог или взрыв динамита?

– Атаман хотел сделать пожар. Как тогда, на нефтедобыче.

– Давай очень подробно: что случилось на нефтедобыче, и где именно.

Кайтлесов задумался:

– Э-э… У станицы Ширванской, где именно, не знаю. Перед моим арестом, точный день не помню. Варивода приказал ехать с ним, был и третий, звать Рыжий. Хотя он вовсе не рыжий, светлые волосы у него. Рыжий вез трубу какую-то, приделанную к куску железа. И мешок с седельным чемоданом. Чемодан немного пах нефтью. Но у меня чутье, как у зверя, вот и унюхал. Точно говорю: пахло нефтью, да.

Лыков спросил о другом:

– Что значит: труба, приделанная к железу?

Черкес смешался:

– Как объяснить? Ну, труба, длинная. Мне по пояс будет, если поставить ее на землю. Толщиной с мою руку. Соединена, есть такое слово? Соединена с опорой… Опора большая, круглая, четыре пальца высотой. Видать, тяжелая. Еще сошки под трубой, как у горского ружья. Вот…

Лыков с Пришельцевым обменялись взглядами и одновременно пожали плечами. По описанию туземца понять, что это за конструкция, было невозможно.

– Нарисуй, – потребовал статский советник.

Кайтлесов взял карандаш и неумело накарябал странную схему. Круг, из него торчит вверх палка и опирается на двуногу.

– Из черного железа, не клепаная, а такая… целиком. Будто ствол к маленькой пушке.

– Ладно. Дальше что было?

– Когда мы подъехали, было еще светло. Ширванская стоит в низине, вокруг лес. А в юрте, где работали нефть, деревья все вырубили. Близко не подобраться – караульщики заметят. Помню, вышка была на холме, качалка моталась туда-сюда… Караульщики, двое лезгин, хотели нас отогнать. При кинжалах и ружьях, сердитые. Мы спрятались в овраге, они и отстали.

– Сколько было до вышки?

– Далеко. Половина версты, да. Я остался с коляской, кучер тоже…

– Стой. Что за кучер? – перебил арестованного Лыков.

– Который нас вез. Он не городской извозчик был, а сам по себе… не знаю, как сказать.

– Вольный? На собственном экипаже?

Горец задумался:

– Как поймешь? Они с Вариводой хорошо знакомы, да. Шутили, атаман его водкой угощал. Звать Иваном, большой, в синем архалуке. Думаю… думаю, что он при каком-то богатом человеке состоит, возит его.

– То есть он кучер выезда некоего богача? А не сам по себе? Почему ты так решил?

– Не могу сказать. Но мне показалось именно так. Коляска богатая, упряжь с серебряными украшениями… Такие только у денежных людей бывают.

– Продолжай. Ты долго оставался с кучером?

– Нет. Варивода с Рыжим ушли вперед, к вышке. Трубу и чемодан с мешком взяли с собой… Варивода надел его на плечи.

– Стой, стой. Как можно мешок надеть на плечи?

– Там лямки были.

– Лямки? Значит, не мешок, а ранец?

– Ну, сидор, так они говорили.

– Солдатский вещевой мешок?

– Ага! – обрадовался Кайтлесов. – Какие у солдат, да.

– Чудеса… Труба с железкой, сидор и седельный чемодан, который пахнет нефтью. Но продолжай.

– Я хотел закурить, пока они возились, но атаман меня обругал и спички отобрал. Сказал: дурак, мы все сгорим! Они, значит, ушли, но скоро вернулись. Варивода велел мне разведать. Крадучись… так говорят? .. крадучись дойти до вышки, поглядеть, что там. Это каждый горец умеет, я и пошел… Там темно было, но я в темноте будто кошка вижу, атаман потому меня и взял. Опять же вышка на бугре, разглядеть можно. Добрался я, как велели, почти до места, гляжу: там два человека нефть качают. Темно уже, ничего не разобрать, а они все работают. Посмотрел я на это дело и двинул обратно. Вдруг – ба-бах! Будто из пушки выстрелили. Правда, я никогда не слышал, как пушка бьет, но на выстрел из ружья не похоже. Громче и… не знаю, как сказать.