Эта горькая сладкая месть - Дарья Донцова

– Где уж тут ее прокормить, – тоскливо сказал один из конвоиров, глядя, как голодная собака облизывается, проглотив булку, – на нее вообще сорок копеек в день положено. Другая бы кошек переловила, а эта дура с ними играет. Спасибо, контингент иногда от передач отсыпает, а то бы подохла, бедолага.

Парни вскинули автоматы и повели арестантку на КПП. Круглолицый румяный дежурный долго ругал меня, но, услышав, что приехала к начальнику, да еще с рекомендацией из ГУИНа, вздохнул и позвонил по телефону. Через пару минут залязгали железные двери, появился солдатик, и мы пошли в административный корпус.

Андрей Михайлович, начальник колонии, высокий мужик лет пятидесяти, встретил меня довольно неприветливо. Он снял фуражку, вытер вспотевшую лысину и буркнул:

– Ну, зачем приехали?

– Хочу повидать Романа Виноградова.

– Свидания только по субботам и воскресеньям.

– Видите ли, я из Москвы…

– Да хоть из Нью-Йорка, правила для всех одинаковы.

Надо же какой неприступный, ну не предлагать же ему денег! Хотя можно попробовать по-другому. Я мило улыбнулась и сладко запела:

– Уважаемый Андрей Михайлович. Может, смогу чем-нибудь помочь колонии, оказать, так сказать, гуманитарную помощь. Хотите, книг в библиотеку привезу.

– Да к чему они нам, – вздохнул начальник, – вот лучше…

– Что?

– Краски масляной для стен и пола.

– Сколько?

– Ну, – замялся полковник, – в зависимости от материальных возможностей, банки две-три, и розеток электрических, шпаклевки, побелки – в общем, стройматериалов.

Я поглядела на его потное лицо.

– Сейчас съезжу в город, куплю. Разрешите тогда свидание?

– А как же, – обрадовался собеседник, – и передачку сможете отослать.

Да, про передачу-то я совсем не подумала!

Магазинчик стройматериалов отыскала буквально в двух шагах от режимной зоны. Скорей всего хозяин хорошо осведомлен о проблемах лагеря, вот и устроился на бойком месте. Я смела все, что было на прилавках, – краску, мешки с побелкой и шпаклевкой, сорок розеток и еще столько же лампочек. У «Вольво» огромный багажник, но нечего было и думать о том, чтобы запихнуть туда все покупки. Пришлось возвратиться к начальнику.

Услышав о проблеме, Андрей Михайлович с трудом скрыл ликование:

– Сейчас, сейчас! – И схватился за телефон.

Через пару минут в кабинете стояло пять парней в камуфляже.

– Поступаете в распоряжение Дарьи Ивановны, – строго приказал полковник.

Мальчишки покорно побрели за мной. Часть банок и мешков мы запихнули в багажник, отвезли по месту назначения и вернулись за следующей порцией. Устав, я облокотилась на капот и со вкусом закурила.

– Мамаша, – робко сказал один из парней, – сигаретки не найдется?

Я протянула им «Голуаз». Солдатики поглядели на незнакомую пачку, почесали в затылке и аккуратно вытащили курево.

– Ребята, а что в передаче на зону посылают?

Помощники оживились.

– Ой, чего только не передают. Тут один мошенник сидит, так такое получает: и бекон, и кофе, и сгущенку. Даже рыбу горячего копчения, он угощал, такая вкусная!

Примерно часа через полтора еще более вспотевший, но страшно довольный начальник ввел меня в длинную комнату. Посередине она была разделена стеклянной перегородкой. По обеим сторонам перегородки стояли столы с телефонами и колченогие стулья.

Я села за один из столов и стала ждать. Внутри помещения что-то залязгало, и по ту сторону стекла появился невысокий юноша, совершенный мальчишка. Щуплый, с длинными руками. Волосы пострижены коротко, почти брит наголо, в глазах тревога. Одет Роман был в какую-то жуткую черную куртку.

– Кто вы? – без всякого приветствия крикнул юноша, схватив телефон.

В аппарате что-то шуршало и почему-то слышалась радиопередача.

Как можно более осторожно я рассказала ему, что случилось с Катюшей. Рома закрыл лицо ладонями и заплакал. Моментально прибежал конвойный, схватил трубку и рявкнул:

– Кончай над парнем издеваться. Он уже исполняет наказание, а от твоей ругани лучше не станет. Чего передачу не шлешь? Последняя ему в конце марта была. Мамаша! !!

Я объяснила защитнику суть дела. Милиционер присмирел, потом заклацал дверью и поманил меня пальцем. Я вошла внутрь небольшого помещения без окон. Два стула, и все. Через секунду ввели Романа.

– Раз уж такое дело, – тихо пробормотал отрядный, – поговорите спокойно, без стекла, времени вам час. Мы же тут не звери, понимаем все-таки.

Вблизи Рома показался еще моложе, просто испуганный мальчишка с размазанными по щекам грязными потеками.

– Как же так, – растерянно бормотал он, – ведь она совсем вылечилась, веселая приезжала, совсем здоровая, только тошнотой мучилась.

Я еще раз повторила рассказ про капельницу. Паренек вздохнул.

– Все Альберт с Виолеттой – сволочи. Меня посадили, а мама от горя заболела.

– Кто это? И вообще, что ты натворил?

Юноша утерся грязным носовым платком и рассказал совершенно невероятную историю.

После окончания школы он пытался поступить в автодорожный институт, но неудачно. По счастью, армия ему не грозила. В детстве попал под машину, и хирурги ампутировали несколько пальцев на левой ноге. Ходить не мешает, но для службы не пригоден. Рома пристроился работать агентом в риэлторскую контору. Денег получал немного, но им с мамой, в общем, хватало. Катюша работала швеей, и жили они тихо. Отца мальчишка никогда не видел. Очевидно, жизнь и дальше бы катилась по устойчивому маршруту, но тут появилась Светлана Павловская. Она попросила Рому оказать ей услугу, продать четырехкомнатную квартиру. Вроде дело простое, но на жилплощади прописан человек, который не хочет съезжать.

– Подожди, – спросила я его, – а почему она обратилась к тебе с таким щекотливым, противозаконным делом?

Выяснилось, что Рома учился в одном классе с сыном Светланы Павловской – Игорем. Мальчики дружили, часто бывали друг у друга в гостях. Желая услужить матери приятеля, к тому же обещавшей хорошо наградить помощника, Рома переговорил с начальником. Тот, хитрый, прожженный делец, ухватился за предложение, и в два счета апартаменты продались. Деньги отдали Павловской. Светлана рассыпалась в благодарностях и сообщила, что через неделю даст Роману тысячу долларов. Но через семь дней мальчишка получил совсем другую награду. В восемь утра в их маленькую чистенькую квартирку вломились сотрудники РУОПа. Ничего не понимающего паренька уволокли в Бутырку. Рыдающая Катюша понеслась в милицию. Ее встретил гадко ухмыляющийся следователь по имени Искандер Даудович. Поблескивая маслянистыми глазками и ощупывая сальным взглядом аккуратную Катюшину фигурку, он сообщил ей совершенно невероятную информацию. Светлана Павловская пришла в милицию с заявлением. Женщина сообщала, что Роман Виноградов обманул ее при продаже квартиры. Продать продал, а денег не отдал, все сто тысяч долларов присвоил, оставив ее, Павловскую, на улице, без средств.