Хобби гадкого утенка - Дарья Донцова

– Нету у нас средств на профессоров, – отрезал Михаил, – в районном диспансере лечимся или мучаемся…

– Соловцов – наш приятель и ничего с вас не возьмет!

– Не надо, – отрезал Михаил, – спасибо, не нуждаемся.

– Вы не поняли, он…

– Не надо.

– Но ваша жена…

– Не надо, – бубнил мужик, тупо глядя в пол.

Я перевела взгляд на его продранные домашние тапки. Что ж, раз не хочет, то и впрямь, наверное, не надо.

Вдруг из квартиры донеслись стук и высокий, нервный голос:

– Помогите, помогите, Мишка, сволочь, дай укольчик, дай скорей, не могу, ломает, дай, гнида…

– Уходите, – бросил Михаил и, весьма грубо толкнув меня, захлопнул дверь.

Я глубоко вздохнула и вызвала лифт. Что ж, все понятно, жена Каюрова – наркоманка. Вот почему Михаил отказывается от визита к психиатру. Никакая Лена не сумасшедшая, хотя нормальной даму, употребляющую героин, тоже не назовешь. Значит, мужик запер женщину дома и пытается снять ее с иглы. Дай бог ему сил, несчастному, но я ничем не помогу в этой печальной ситуации…

…Прошло полгода, пролетело лето, проведенное на природе, наступила осень. Маня пошла в школу, Зайка и Аркадий впряглись в работу.

«Вольво» чинить я не стала. Честно говоря, эта большая машина с агрессивным дизайном мне не слишком нравилась, во всяком случае, внешне. Да и большая она слишком для женщины, весящей сорок девять килограммов. Теперь у меня другой автомобиль, маленький, юркий «фордик» ярко-синего цвета, похожий на каплю. Правда, у него только две двери, но в нашей семье, где у всех, кроме Манюни, собственные кабриолеты, объемистая тачка мне ни к чему.

28 сентября, в пятницу, Зайка влетела ко мне в спальню с воплем:

– Собирайся.

– Куда? – лениво поинтересовалась я, откладывая очередную Полякову.

– К Верещагиным.

– К кому? – удивилась я.

– К Верещагиным, – повторила Ольга, крутясь у зеркала, пытаясь оглядеть себя со всех сторон. – Тебе не кажется, что вельветовые брюки меня полнят?

Я оглядела ее стройную фигурку с тонкой, осиной талией и вздохнула. У всех есть свои фобии, у Зайки – это лишний вес. Почти каждое утро начинается у нас с ее крика:

– Все. Сажусь на диету, снова триста граммов прибавила.

У меня давно растет желание выкинуть из ванной комнаты суперточные электронные весы, которые Зайка, нежно прижимая их к тому месту, где у нормальных женщин расположен живот, приволокла из Парижа.

– Кто такие Верещагины? – попробовала я отвлечь ее внимание от собственной особы.

– Определенно начинается целлюлит, – вздохнула Ольга, – стану старой, жирной, некрасивой коровой, выгонят меня с телевидения взашей.

– А вот и нет, – влезла в разговор Машка, до сих пор сосредоточенно рывшаяся в моем шкафу, – тебя на экране выше пояса показывают, а то, на чем ты сидишь, никого не волнует, пусть хоть семьдесят пятого размера будет.

– Как семьдесят пятого? – взвилась Зайка. – У меня сорок четвертый!

– Так я про старость говорю, – бубнила Манюня, – после тридцати у всех задницу разносит!

Зайка, собирающаяся справлять в ноябре двадцатишестилетие, побагровела, но я, боясь, что сейчас они начнут драться, быстренько спросила:

– Так кто такие Верещагины и зачем к ним собираться?

– Галю с Лешей забыла? – удивилась Зайка. – Ну наших прежних соседей по старой квартире.

– А-а-а, – протянула я, – и что?

– А ты ничего не знаешь?

– Нет, – покачала я головой.

– Они теперь живут тут, недалеко от Ложкина, в деревне Зыбино, у них конезавод.

– Что? – искренно удивилась я. – Какой завод?

– Лошадей разводят на продажу, – пояснила Ольга и, плюхнувшись в кресло, велела: – Собирайся скорей. Нас всех пригласили на уик-энд, вместе с собаками!

– Ура, – завопила Манюня, кидаясь с ужасающим топотом к себе, – лошадки! Супер! Покататься дадут! Класс!

– Ну давай, – торопила Зайка, – Кешка уже в джипе сидит.

Я быстро покидала в сумку необходимые мелочи и, подавив тяжелый вздох, пошла к машине. Если моим домочадцам что-то взбрело в голову, спорить бесполезно. Хотя, честно говоря, не слишком-то я люблю ходить в гости, в особенности если предстоит еще и ночевка. Мало того, что я никогда не могу заснуть в чужой квартире, так еще и испытываю чувство неудобства, когда хозяева, мило улыбаясь, говорят:

– А на ночлег устроим в комнате для гостей.

Все дело в том, что вместе с богатством в нашу семью пришли и проблемы. Одна из них – постоянные визитеры, едущие к нам со всех концов необъятной России. И я сама, нацепив на лицо сладкую мину, сообщаю «оккупантам»:

– Ну что вы, какие проблемы, дом большой, места полным-полно. Велю кухарке Катерине готовить побольше, а домработнице Ирке поставить на стол лишние приборы, вот и вся забота.

Но в глубине души я костерю гостей на все корки и только мечтаю о том, когда они наконец уберутся от нас. Несмотря на два этажа, обилие комнат и санузлов, посторонние люди мне дико мешают. Утром приходится спускаться к завтраку не в халате, а одевшись по полной программе, да еще нужно постоянно улыбаться и изображать невероятную радость от общения. Не говоря уже о том, что, когда я крадусь ночью на кухню, чтобы вытащить из холодильника что-нибудь вкусненькое, грешна, люблю есть в кровати, мне совсем не нравится, когда из гостиной доносится чужой голос:

– Дашута, не спится? Давай посидим вместе, поболтаем.

Если я чего и не люблю, так это трепаться с гостями, вместо того чтобы спокойно сидеть в уютной кроватке, подпихнув под спину тройку пуховых подушечек, сжимая в правой руке очередную Маринину, а в левой – кусок пиццы с грибами.

Поэтому, когда я вижу, как при моем появлении с небольшой сумкой у хозяйки начинает играть на лице широкая, невероятно счастливая улыбка и она с неподдельной надеждой восклицает: «О, Дарья, на несколько дней, надеюсь? !» – я понимаю, что больше всего она хочет услышать ответ: «Нет, моя дорогая, увы, вечером должна уехать».