Практическая психология. Книга 2. Герцог - Ирина Успенская

– И как, проверили? – Виктория с удовольствием поглядывала на потягивающуюся девушку. И никакого смущения не чувствовала! Это было странно, но приятно.

– Мальчики, вот скажу вам честно, – Мая легла на спину и закинула руки за голову, совершенно не стесняясь своей наготы. Виктория отметила, что грудь у нее все же есть, но очень маленькая. – Я не помню!

– Я тоже, – по другую сторону от девушки над подушкой приподнялась голова Иверта. – Бешеный Алан, мне кажется, что мы смогли лишь раздеться.

– Угу. Очень быстро и очень качественно. Догола! Хорошо, хоть Мая оказалась между нами, – буркнул Алан, глядя на едва сдерживающего смех Иверта. – Нет, ну что ты опять ржешь? Представляешь, если бы мы проснулись в обнимку…

Виктория это прекрасно представила и почувствовала, как краснеют уши. Иверт не выдержал и все же рассмеялся, откинувшись на подушку. Глядя на него начала хихикать Мая.

– Да ну вас, придурки!

Виктория сползла с ложа и, пошатываясь, поплелась по комнате собирать свои вещи под дружный смех… кого? Кто для нее эти двое? Иверта она давно уже про себя называла другом, а вот Мая? Кем станет для конта «подарок»? Алан натянул штаны и повернулся к притихшей парочке.

– Слушай, Иверт, выходит, мы так и не убедились в том, что она девушка?

Ответом ему был очередной взрыв хохота. Ну и что такого он сказал?

Иверт со смехом стянул с Маи одеяло.

– Девушка! Я очень хорошо все рассмотрел! И даже пощупал!

– Не верь ему, хозяин! Не было такого! Щупал меня ты!

Мая, хохоча, швырнула в горца подушкой и, отобрав одеяло, накрылась с головой.

– Мальчики, шли бы вы заниматься делами, а я еще посплю.

– Бешеный Алан, мне нравится наглость твоей новой рабыни. – Иверт перелез через Маю, ползком добрался до края кровати, поймал штаны, брошенные в него контом, и, натягивая их, продолжил: – Ты рабыня! А рабыня должна работать, а не спать дольше своего хозяина!

– Угу, – сонно произнес девичий голос из-под одеяла. – Кем я только не была: воровкой под прикрытием, торговкой, виконтом, бароном, шлюхой, контессой, даже один раз ксеном. Теперь вот рабыня. Между прочим, я работаю! Грею господину постель, – она громко и вкусно зевнула. – Хозяин, ты ведь не против?

– Спи, рабыня-принцесса, – усмехнулся конт, выходя из комнаты.

Солнце стояло высоко. Черт, давно она так долго не спала. Сейчас бы хорошую физическую нагрузку да баню. Эх, мечты, мечты.

Виктория поднялась на верхнюю площадку донжона, откуда начиналась канатная дорога на скалу. Караульный, увидев конта, вытянулся в струнку и прижал к груди кулак. Алан кивнул воину и ухватился за кожаную петлю, Виктории просто необходимо было подумать, привести мысли и чувства в норму, понять, что делать дальше и как жить.

Любимый камень отдавал в спину легкой прохладой, сверху светило солнце, уже не такое жаркое, как еще месяц назад. Скоро начнутся дожди. Воины не беспокоили конта, лежащего на камне с закрытыми глазами, они знали, что в такие моменты господина лучше не трогать.

– Доброе утро, Виктория, – раздался тихий голос, и на камень опустился синеглазый мужчина в белом костюме.

Виктория приоткрыла глаза, чтобы тотчас их зажмурить.

– Выключи иллюминацию, на тебя смотреть невозможно.

– Ты неисправима. – Ирий улыбнулся и перестал светиться.

– Чем обязан?

– Ты все же решила принять это тело, – грустно констатировал ангел. – Знаешь, мне кажется, что тебе в нем неуютно.

– Тебе только кажется, – произнесла Виктория, закинув руки за голову. – Я к нему привыкаю. Не могу сказать, что мне легко, но знаешь, иногда я с ужасом думаю, что если бы в прошлой жизни я была мужчиной, и меня запихнули в этом мире в тело женщины…

– А в чем разница?

– В свободе. Мужчины могут выбирать.

– Спорное утверждение, – улыбнулся Ирий. – Вот ты выбрала Иверта, и к чему это привело? К безответной любви, к мукам, к нереализованным желаниям. Ты стала несчастной. А будь ты женщиной, у тебя были бы все шансы завоевать гордого игуша.

– Ты не понимаешь, – улыбнулась Виктория. – Я и сейчас могу завоевать Иверта. Я это вижу, чувствую, знаю. Он мой должник, и будь я более напористой, более откровенной, более циничной – он сдался бы. Только мне этого не нужно. Любовь – это не исполнение своих эгоистических прихотей, любовь – это умение жертвовать ради другого человека, это уважение его чувств, это радость от осознания, что он счастлив. Мне достаточно видеть его глаза, достаточно, чтобы он был рядом, достаточно его дружбы.

– Значит, ты не любила его, раз так легко сдалась.

Виктория с сожалением посмотрела на Ирия.

– Мне жаль тебя, ты так ничего и не понял. Так зачем ты пришел?

– А ты любила своего мужа?

К чему этот вопрос?

– Да, я любила своего мужа, – спокойно ответила она.

– Он умер. Сейчас его душа находится у нас, и я мог бы сделать так, чтобы вы были вместе. Вместе переродились в следующей жизни, счастливо ее прожили бы. Если хочешь, я даже сохраню твою память. Тебе нужно просто воспользоваться моим предложением. Ну подумай сама, зачем тебе этот мир? Тебя в нем ничего не держит! Тебя никто не любит, люди погрустят немного и забудут о конте Валлиде, здесь у тебя одни проблемы, враги, и никто не гарантирует, что ты не погибнешь через несколько дней. Но тогда мое предложение уже не будет действовать.

Тварь! Знает, как ударить побольнее. Знает, как она скучает по своим мужчинам. Как иногда мечтает вернуть все, чтобы успеть сказать те важные слова, которые так трудно произносить при жизни, на которые всегда не хватает времени. Все рассчитал. Дождался момента, когда конт оказался на распутье. Когда наступило время окончательного выбора. Сейчас ничего не держит Викторию в этом мире, кроме долга. Любовь к Иверту превратилась в спокойную крепкую дружбу, а другая любовь еще не вспыхнула обжигающим пламенем. Но он не учел того, что она наконец-то смогла преодолеть чувства к игушу, что она приняла Зиру как мать своего ребенка и как женщину, с которой у Алана что-то может получиться, что в ее жизни появилась смешливая и беззаботная Мая, что она узнала, кто скрывается за словом «Чупачурик», у нее появились цель и смысл жизни. А этот светлый голубчик предлагает променять все это на призрачное счастье? Вернуть счастливую жизнь? Жизнь, в которой не будет выбора, потому что выбор за нее сделал Ирий, решив вновь соединить ее душу с душой ее мужа? Видите ли, он сохранит ей память! Чтобы она наверняка помнила и знала, кто захотел поиграть чувствами и мыслями смертных?