Приключения Рольфа - Эрнест Сетон-Томпсон

Трудно было ожидать, чтобы в маленьком соседнем городке Мианосе не узнали, что у индейца поселился белый мальчик и что мальчик этот Рольф. Обстоятельство это вызвало у соседей самые разнообразные суждения. Некоторые настаивали даже на том, что этого не следует допускать, но Хортон, владелец земли, на которой жил Куонеб, не нашёл никакого основания вмешиваться в это дело.

Китчура Пек, старая девица, находила, напротив, множество оснований для этого. Она чувствовала себя призванной для миссии и считала оскорблением пребывание христианина у безбожного язычника. Она печалилась об этом в той же мере, в какой печалилась о существовании язычества в центральной Африке, где не было воскресных школ и где одежда была таким же редким явлением, как и церкви. Ввиду того, что ей не удалось уговорить ни Парсона Пека, ни старейшину Кноппа принять участие в этом деле, и что на собственные свои молитвы она не получала никакого ответа, она решилась на смелый поступок и после нескольких бессонных ночей, проведённых в молитве, отправилась с Библией к месту жительства язычника.

Она вышла в прекрасное раннее утро июня месяца по направлению к Пайнестевскому пруду с Библией в руках и с чисто-начисто протёртыми очками, собираясь сама прочесть избранные ею места язычнику.

Она вся пылала жаждой миссии, когда выходила из Мианоса, но жажда эта уже несколько охладела, когда она добралась до Оркардской дороги. По мере того, как одушевление её проходило, леса казались ей более пустынными и дикими, и она начинала уже подумывать о том, действительно ли женщины имеют право заниматься миссией? Но вот она увидела пруд… Куда неприятнее Мианоса показалось ей всё это место! .. Где же лагерь индейца? Она боялась крикнуть, и в душе ей очень хотелось вернуться домой, но сознание долга заставило её пройти ярдов пятьдесят вдоль пруда. Здесь она очутилась у непроходимой скалы, которая как бы сказала ей: "стой! ". Ей оставалось или вернуться назад, или вскарабкаться на скалу. Прирождённое чувство настойчивости, присущее американке, подсказало ей: "Попытайся вскарабкаться на скалу! ", и она немедленно начала долгий, утомительный подъём, пока не очутилась на верхушке огромного утёса, откуда открывался вид на Мианос и море.

Велика была её радость, когда она увидела вдали свой дом, но радость эта прошла моментально, как только она сделала ужасное открытие, что стоит над лагерем индейца. Обитатели его показались ей страшными дикарями, и она была очень рада, что они не заметили её. Она отступила назад, но затем, придя несколько в себя, заглянула вниз и увидела, что на огне что-то жарится – "крошечная ручка с пятью пальцами", – рассказывала она потом. Ужас охватил её… она слышала рассказы о таких вещах. Только бы добраться благополучно домой! Как смела она искушать Провидение! Она неслышно повернула назад, воссылая Богу молитвы, чтобы он помог ей уйти. А как же Библия? Грешно нести её обратно! И она положила её в расселину скалы, прикрыла камнем, чтобы ветер не разорвал её листов, и пустилась бегом от страшного места.

Вечером, по окончании ужина, состоявшего из кукурузы и жареного енота, индеец поднялся на утёс, чтобы посмотреть на небо. Книга сразу бросилась ему в глаза, и он подумал, что кто-нибудь спрятал её туда. Спрятанная вещь священна для индейца. Он не тронул книги, но спросил потом у Рольфа:

– Это твоя?

– Нет.

Книга принадлежала, разумеется, кому-то, кто мог вернуться за ней, а потому её не тронули с места. Там пролежала она несколько месяцев подряд, пока не наступили зимние вьюги, которые сорвали переплёт, разрознили листы, оставив, впрочем, кое-что, давшее возможность узнать много времени спустя, что это за книга, и послужившее вместе с тем к переименованию скалы. Название это до сих пор осталось за ней – "Скала Библии, где жил Куонеб, сын Кос-Коба".

Глава 10. Гроза и добывание огня

Когда Рольф в первый раз увидел вигвам, он удивился, что Куонеб не устроил его где-нибудь вблизи озера, но скоро узнал, что надо всегда пользоваться утренним солнцем, послеобеденной тенью и заботиться о защите от северных и западных ветров.

В истине двух первых положений он убеждался каждый день, но прошло две недели прежде, чем он понял значение последнего.

В этот день небо было ясно при восходе солнца, но оно скоро скрылось за тяжёлыми тучами. В воздухе не чувствовалось ни малейшего ветерка, и чем дальше, тем жарче и удушливее становился день. Куонеб ждал грозы, и она налетела с неожиданной силой и северо-западным ветром, который снёс бы вигвам, если бы не защита утёса; до вигвама доносился только лёгкий ветерок. Два сросшиеся дерева, в 50 ярдах от вигвама, так сильно бились друг о друга во время грозы, что от них отскакивали тонкие дымящиеся кусочки коры, которые легко могли бы воспламениться, не будь такого сильного дождя. То и дело раздавались оглушительные и продолжительные раскаты грома, а дождь лил целыми потоками. Они ждали дождя, но не того потока воды, который хлынул вдруг через край утёса, залив все внутри вигвама, за исключением постелей, которые возвышались на четыре дюйма над землёю. Лёжа на них, они ждали терпеливо, а может быть и нетерпеливо, пока прекратится буря, свирепствовавшая в течение двух часов. Мало-помалу, однако, ливень превратился в раздельные капли дождя, рёв бури в тихий шум ветра, раскаты грома замерли где-то вдали, и между разорвавшимися на небе облаками показались голубые просветы – вся природа кругом сделалась спокойной и довольной, но невообразимо мокрой. Огонь внутри вигвама погас, и почти всё топливо отсырело. Куонеб достал из углубления в скале кусок сухого кедра и взял трутницу вместе с огнивом и кресалом, но намерения его встретили неожиданное затруднение: трут отсырел и никуда не годился.

В то время спички не были ещё изобретены, и все пользовались огнивом и кресалом для добывания огня, для чего необходим был трут. "Дело безнадёжное, – подумал Рольф, – огня не добыть".

– Нана Боджу долго танцевал, – сказал индеец. – Видел, как он пробовал зажечь огонь, заставляя деревья биться друг о друга? Он научил наших отцов делать то же самое, и мы добываем огонь тем же способом, когда у нас под рукой нет выдумок бледнолицых.

Куонеб взял два куска кедрового дерева, – один толщиною в три четверти дюйма и длиною восемнадцать дюймов, круглый и заострённый с обоих концов, а другой в пять восьмых дюйма толщины и плоский. В плоском куске он сделал выемку и на конце её небольшую ямочку. Сделав лук из крепкой изогнутой палки, он скрепил концы его ремнём из оленьей кожи, затем отрезал небольшой кусочек от соснового сука и кончиком ножа сделал в нём углубление. Но прежде, чем добывать огонь, надо было собрать топливо, сложить его и приготовить что-нибудь вместо трута. Куонеб взял кедровых стружек и кедровой коры и скатал всё это в один двухдюймовый шарик, который мог прекрасно заменить собою трут. Всё было готово. Тогда Куонеб взял лук и ремнём его два раза обернул длинную круглую палку; один заострённый конец этой палки он воткнул в ямочку, сделанную в плоском куске кедра, а на другой конец её вверху надел сосновый сучок. Держа одной рукой лук, он с помощью ремня стал вращать палку взад и вперёд медленно, не останавливаясь до тех пор, пока, вследствие вращения длинной палки или свёрла, в ямочке под ней не показался дым. Тогда он завертел палку скорее; дым усилился, и выемка наполнилась порошком. Куонеб растёр руками порошок, и он заискрился. Тогда он приложи к нему кедровый трут и раздувал его, пока тот не загорелся и не осветил вигвам.