Сердце на двоих - Диана Соул

Я прикусила нижнюю губу. Вот же… Мэра Алура ведь еще утром сказала, что доктора сегодня будут всех осматривать, меня потому и определили на уборку к Таис, что в сложившейся ситуации только во мне и своей дочери мэра оказалась уверена.

– Ни с кем я не была, – уверила доктора. – Да и поверьте, тут за мной очереди не выстраиваются. Я же кочевая, проклятье на замок, и все такое.

Последней фразой я передразнила манеру кухарки говорить, и Кэрлайл невольно улыбнулся.

– Тогда ешь, – ответил он. – Ты похудела, и это заметно. Я помню, какой ты была неделю назад.

В этот раз уговаривать не пришлось, я вцепилась в еду и долго с наслаждением уплетала жаркое.

В какой-то миг даже показалось, что это лучший момент со времени моего появления в замке, ровно до того, как в столовую не ворвалась Жако, с силой впечатывая двери в стену.

Женщина была всклокоченной, запыхавшейся, будто бежала откуда-то, и очень-очень злая.

Она смотрела на меня с такой лютой ненавистью, что я подавилась последним кусочком.

– Проклятье! Я же говорила, что эта тварь навлечет на замок проклятье! – прохрипела она.

– Спокойнее, – опомнился первым Кэрлайл, привставая из-за стола. – Что произошло?

– У короля случился удар на прогулке по городу. Его только что привезли в замок, – выдохнула кухарка и перевела взгляд на меня. – Если его величество умрет – это ты будешь во всем виновата!

Глава 4

Ричард

Вот уже второй день как отец неподвижно лежал в кровати.

Его тело парализовало, и лишь взгляд оставался живым, да губы двигались в полуслышном неразборчивом шепоте.

Я стоял у окна, наблюдая со стороны, как трое лекарей совещались между собой. Прогнозы звучали неутешительные.

То и дело обсуждали сроки, оставшиеся моему отцу. Неделя, два дня, сутки. Складывалось ощущение, будто врачи торговались за наименьшее количество времени, и лица их мрачнели.

Но ненадолго, ровно до момента, пока они не начинали смотреть на меня.

Во взгляде тут же проступало подобострастие, и, кажется, теперь каждый их них хотел быть тем, кто сообщит мне о скорой смерти отца. Похоже, они думали, что я обрадуюсь.

– Ваше высочество… – начал один из них и запнулся. – Простите, ваше будущее величество, мы сделали все, что могли. Теперь поможет только чудо.

Я вновь взглянул на отца.

Чуда не будет, даже мне, далекому от врачевания человеку, было это понятно.

Отец умирал и, кажется, мучился от боли, но из-за паралича не мог этого показать. Лишь на лице застывала гримаса, а после сменялась недолгим облегчением.

Возможно, смерть стала бы ему избавлением.

– Он говорил что-нибудь новое ночью? – спросил я. – Быть может, какие-то наставления, звал кого-то?

– Нет, ваше будущее величество, – заговорил второй лекарь, и меня аж перекосило от того, как подобострастно он произносил «новый» титул. – Как и прежде, лишь одно слово – «кочевница». Возможно, слуги были правы, и девушка в замке, которую вы приютили, навлекла проклятие. Возможно… – тут лекарь призадумался и почесал жидкую бороденку, – стоит провести обряд. Я слышал, если убить виновницу колдовства, то проклятие можно снять. И тогда с огромной долей вероятности ваш отец пойдет на поправку.

Я резко поднял голову на зарвавшегося идиота. И это один из главных королевских лекарей, рассказывает мне об идиотских суевериях.

– Чушь! – одернул его я. – Девчонка ни при чем. Я ведь уже рассказывал. Мы с отцом ехали по городу, немного повздорили, а после он увидел кого-то в толпе.

Я на мгновение прикрыл глаза, чтобы заново вспомнить все детали.

Это была обычная прогулка, из тех, что его величество совершал раз в неделю: раздавал милостыню бедным, благословлял на добрый труд горожан, улыбался челяди. Простая формальность. Не больше.

Единственное отличие было в том, что мы тихо переругивались. Отец был решительно против того, что под крышей замка обитает кочевая. По какой-то неизвестной мне причине он ненавидел этот народ всей душою.

Но я был непреклонен.

Девчонка останется. Пока я не решу по-другому. И точка.

Отец даже сдался моему напору, махнул рукой, когда мы проезжали по центральной площади, и совершенно неожиданно схватился за сердце, глядя куда-то в толпу собравшихся.

Я услышал лишь его возглас «Кочевница! », после чего он будто замертво упал с лошади.

Мои попытки понять, кого же он увидел, не увенчались успехом. Толпа испуганно отхлынула с площади, едва осознав, что происходит. Начались паника и суета.

Отца срочно доставили в замок, и с тех пор единственное членораздельное слово, которое можно было разобрать из его уст, было то самое «кочевница».

Тупая челядь мгновенно свалила всю вину на Эмму, девушку, которую из чистого упрямства я не отпускал из замка до происшествия.

А сейчас, когда грянул гром, не отпускал потому, что за стенами замка ей было опаснее, чем внутри.

Слухи о том, что некая молодая колдунья навлекла на короля недуг, распространились вначале среди горожан, а потом и дальше.

Темный крестьянский народ теперь боялся кочевых еще больше, чем раньше. Мне уже доложили о нескольких кровавых расправах на большой дороге, и я прекрасно отдавал отчет: отпущу кочевницу сейчас, то молодая и красивая девчонка не протянет до ночи.

В лучшем случае просто убьют, в худшем… В худшем ей точно не понравится, что с ней могут сделать.

В замке же ее хранил только страх слуг передо мной.

Тронут ее – будут повешены на городской стене. Я четко обозначил свою позицию, когда узнал, что Эмму пыталась избить местная кухарка и только один из младших лекарей сумел растащить их.

– Мой принц, – ожил третий лекарь. – Но из-за вашего упрямства ваш отец может умереть. Если на одной чаше весов какая-то кочевая, а на другой жизнь короля – выбор очевиден.

Я сощурил глаза, пристально глядя на врачевателя.

Лет сорока, худощавый, в дорогих одеждах, расшитых золотом, и с ухоженными руками, усыпанными кольцами. Давно ли он вообще работал с обычными больными? Судя по виду – нет: привык почивать на лаврах личного лекаря короля.