Трон из костей дракона. Том 1 - Тэд Уильямс

Король и «Морская стрела» возглавляли огромную процессию, которой предстояло пройти половину лиги по мысу вдоль залива; наконец они подошли к Свертклифу и могиле. Тент сняли, и огромная дыра была подобна открытой ране подле торжественных круглых могильных курганов прежних хозяев Хейхолта.

По одну сторону ямы были сложены пласты дерна, груда камней и бревна. «Морскую стрелу» опустили у дальней стороны могилы, где землю срезали так, что получился пологий склон. Когда лодку поставили, все благородные дома Эркинланда и слуги Хейхолта выстроились в ряд, чтобы положить на лодку или курган какой-нибудь маленький предмет, свидетельство любви. Каждая из земель под управлением Верховного Престола также прислала великолепные произведения искусства, чтобы Престер Джон забрал их с собой на Небеса – одеяние из драгоценного шелка с острова Пайса, что в Пердруине, белое порфировое дерево из Наббана. Изгримнур и его люди привезли из Элвритсхолла в Риммерсгарде серебряный топор работы двернингов с черенком, инкрустированным голубыми самоцветами. Дар Ллута, короля Эрнистира, приехавшего из Таига, находившегося в Эрнисдарке, длинное копье из ясеня с золотым наконечником было украшено красным золотом.

Когда пришел черед герцога Изгримнура выйти вперед, он подумал, что полуденное солнце висит слишком высоко в небе, и, хотя оно без помех двигалось по серо-голубому куполу, оно перестало дарить людям тепло. Ветер задул сильнее, с воем пролетая над вершиной горы. Изгримнур держал в руке потрепанные черные боевые сапоги Джона. Он не нашел в себе мужества взглянуть на смотревшие на него белые лица, подобные пятнам белого снега в дремучем лесу.

Приблизившись к «Морской стреле», Изгримнур в последний раз посмотрел на короля. И, хотя он был бледнее груди голубки, Джон выглядел крепким и полным спящей жизни, и вдруг Изгримнур поймал себя на том, что тревожится о старом друге, который мог простудиться без одеяла на холодном ветру. На миг он едва не улыбнулся…

«Джон всегда говорил, что у меня сердце медведя и разум быка, – упрекнул себя Изгримнур. – И если ему холодно сейчас, то как же сильно он замерзнет, когда окажется в ледяной земле…»

Изгримнур осторожно двигался по пологому склону, периодически опираясь на него рукой и внимательно глядя под ноги. И, хотя у него отчаянно ныла спина, он знал, что никто даже не подозревает о его боли, впрочем, он был слишком стар, чтобы этим гордиться.

Он по очереди взял прочерченные голубыми венами ноги Джона Пресбитера и надел на них сапоги, безмолвно отдавая должное умелым рукам из Дома Приготовления за то, с какой легкостью ему удалось это сделать. Больше не глядя на лицо друга, Изгримнур быстро взял и поцеловал его руку, и вернулся на свое прежнее место, испытывая еще более странные чувства.

Внезапно ему показалось, что это вовсе не безжизненное тело его короля, которое сейчас будет предано земле, а душа, отлетевшая, как покинувшая кокон бабочка. Сила и гибкость конечностей Джона, хорошо знакомое лицо, погрузившееся в размышления, – Изгримнур множество раз видел его таким, когда королю удавалось поспать час или два в разгар сражения, – все это вызывало у него ощущение, будто он бросает живого друга. Он знал, что Джон умер – держал руку короля, присутствовал, когда он сделал последний вздох, – и все же чувствовал себя предателем.

Изгримнур настолько погрузился в собственные мысли, что едва не наступил на ногу принцу Джошуа, который сумел ловко обогнать его на пути к кургану. Изгримнур с удивлением увидел в руках у Джошуа меч короля Джона Сияющий Коготь, завернутый в серую ткань.

«Что здесь происходит? – поразился Изгримнур. – Зачем ему меч? »

Когда герцог пробрался в первый ряд и повернулся, чтобы посмотреть, его недоумение усилилось: Джошуа положил Сияющий Коготь королю на грудь и соединил его ладони на рукояти.

«Безумие, – подумал герцог. – Меч предназначен для наследника короля – я знаю, что Джон хотел, чтобы им владел Элиас! И даже если Элиас решил похоронить клинок с отцом, почему он сам не положил его в могилу? Безумие! Неужели никого это не удивляет? »

Изгримнур огляделся по сторонам, но на лицах окружавших его людей увидел лишь скорбь.

Теперь вниз спустился Элиас и медленно прошел мимо младшего брата, словно участник величественного танца, – на самом деле так и происходило. Наследник трона наклонился над планширом лодки. Никто не видел, что он решил отправить вместе с отцом, но все заметили слезу на щеке Элиаса, когда он повернулся, глаза Джошуа были сухими.

Теперь осталось произнести одну молитву. Ранессин, одеяния которого развевались на дувшем со стороны озера ветру, окропил «Морскую стрелу» святым миро. Затем лодку осторожно спустили вниз по склону, солдаты в тишине работали длинными шестами, пока «Морская стрела» не оказалась на дне. Потом бревна поставили так, что они образовали высокую арку, и на нее начали складывать пласты дерна. Наконец сверху уложили камни, завершив сооружение могильного кургана, а погребальная процессия повернулась и медленно направилась вниз под шум волн Кинслага.

Поминальный пир в тот вечер в Большом зале замка не был торжественным собранием, скорее веселой встречей людей, хорошо знавших короля Джона. Конечно, король умер, но он прожил долгую жизнь – более продолжительную, чем у большинства людей, – к тому же Престер Джон оставил богатое и мирное королевство, а также сильного сына, который будет им править.

В камине ярко пылал огонь, и высокое пламя отбрасывало диковинные танцующие тени на стены, когда взмокшие слуги разносили еду и напитки. Пирующие размахивали руками и выкрикивали тосты в честь ушедшего старого короля и в честь нового, которого коронуют утром. Замковые собаки, большие и маленькие, лаяли и дрались из-за костей, в изобилии летевших на солому, покрывавшую пол. Разбушевавшиеся гости кричали и поливали вином Саймона, которому поручили носить тяжелые кувшины от одного стола к другому. Он чувствовал себя так, словно оказался в шумном аду из проповедей отца Дреосана; кости валялись на столах, трещали под ногами, словно останки грешников, подвергшихся пыткам, потом их отбрасывали в сторону смеющиеся демоны.

Еще не коронованный Элиас уже сейчас выглядел как король-воин. Он сидел за главным столом в окружении молодых лордов, которым благоволил: Гутвульф из Утаниата, Фенгболд, граф Фальшира, Брейагар из Вестфолда и другие – у всех на черных траурных одеяниях было что-то зеленое, цвет Элиаса, каждый старался произнести самый громкий тост и отличиться самой лучшей шуткой. Будущий король сидел во главе стола и награждал своих фаворитов, которые лезли вон из кожи, громким смехом. Время от времени он наклонялся, чтобы сказать что-то Скали из Кальдскрика, родственнику Изгримнура, который по специальному приглашению сидел за столом Элиаса. Крупный мужчина с ястребиным лицом и светлой бородой, Скали выглядел немного удивленным – очевидно, не ожидал оказаться рядом с наследным принцем, – ведь сам герцог Изгримнур не удостоился подобной чести. Однако какие-то слова Элиаса нашли у него отклик, Саймон заметил, что риммер улыбнулся, грубо захохотал и чокнулся стальным кубком с кубком принца. Элиас с волчьей ухмылкой повернулся, что-то прошептал Фенгболду, и тот присоединился к веселью.