Собрание сочинений. Том 1. Полет в небеса - Даниил Хармс

Собрание сочинений. Том 1. Полет в небеса

Страница 27

        сундучёк в четыре дня

        видишь день свободных шуток

        годом дело догоня

        Видишь новая неделя

        стала разумом делима

        как ладонь из пяти пальцев

        стало время течь неумолимо.

        Там мы строим время счёт

        по закону наших тел.

        Время заново течёт

        для удобства наших дел.

        Неделя – стала нами делима

        неделя – дней значёк пяти

        неделя – великана дуля

        неделя – в путь летит как пуля.

        Ура – короткая неделя

        ты всё утратила!

        И теперь можно приступать

        к следующему разрушению.

        всё

    Начато 6 ноября – кончено 20/21 ноября 1929 года.

78. «Я сидел на одной ноге…»

        Я сидел на одной ноге

        держал в руках семейный суп

        рассказ о глупом сундуке

        в котором прятал деньги старик —

        Он скуп

        направо от меня шумел

        тоскливый слон

        тоскливый слон.

        Зачем шумишь? За чем шумишь?

        его спросил я протрезвязь

        Я враг тебе, я суп, я князь.

        Умолкнул долгий шум слона

        остыл в руках семейный суп.

        от голода у меня текла слюна

        потратить деньги на обед

        Я слишком скуп

        Уж лучше купить

        пару замшевых перчаток

        лучше денег накопить

        на поездку с Галей С

        за ограду града в лес.

        всё

    28 дек. < 1929>

79. «Мы (два тождественных человека): Приход нового года…»

        Мы (два тождественных человека):

        Приход нового года

        мы ждём с нетерпением

        мы запасли вино

        и пикули

        и свежие котлеты.

        Садитесь к столу.

        Без четверти двенадцать

        поднимем тост

        и выпьем братцы

        за старый год.

        И рухнет мост

        и к прошлым девам

        нам путь отрезан.

        и светлых бездн

        нашь перёд.

        Зритель:

        Смотрите он весло берёт

        и люлькой в комнате летает

        предметы вкруг следят полёт

        от быстрых точек рассветает

        в Неве тоскливый тает лёд

        в ладоши бьёт земля и люди

        и в небо смотрит мудрый скот

        Но тут наступает 0 часов и

        начинается Новый Год

    Вторник 31 декабря 1929 года 23 часа 45 минут.

1930

80. Галине Николаевне Леман-Соколовой

        На коньках с тобой Галина

        на котке поедем мы

        О холодная Галина

        в центре маленькой зимы!

        Ты Галина едешь ловко

        Хоть и грузна на подъём.

        Пусть покоится головка

        Твоя головка на плече моём

        Я-же еду безобразно

        рылом стукаюсь об лёд

        ты-же милая прекрасно

        едишь соколом в перёд.

    3 января 1930 года

81. Жене

        Давно я не садился и не писал

        Я расслабленный свисал

        из руки перо валилось

        на меня жена садилась

        Я отпихивал бумагу

        цаловал свою жену

        предо мной сидящу нагу

        соблюдая тишину.

        цаловал жену я в бок

        в шею в грудь и под живот

        прямо чмокал между ног

        где любовный сок течёт

        а жена меня стыдливо

        обнимала тёплой ляжкой

        и в лицо мне прямо лила

        сок любовный как из фляжки

        я стонал от нежной страсти

        и глотал тягучий сок

        и жена стонала вместе

        утирая слизи с ног.

        и прижав к моим губам

        две трепещущие губки

        изгибалась пополам

        от стыда скрываясь в юбке.

        По щекам моим бежали

        струйки нежные стократы

        и по комнате летали

        женских ласок ароматы.

        Но довольно! Где перо?

        Где бумага и чернила?

        Аромат летит в окно,

        в страхе милая вскочила.

        Я за стол и ну писать

        давай буквы составлять

        давай дёргать за верёвку

        Смыслы разные сплетать.

    3 января < 1930>

82. «Соловей скатываясь в ящик: Я пел…»

        Соловей скатываясь в ящик:

        Я пел

        теперь я стрел

        а ты песок

        твой лоб высок

        согни хребёт

        земля кругла

        в ней дыр и скважен

        больше орла

        ты в землю пяткой друг посажен

        лежишь в пустыне жёлт и важен

        заметен в небе твой лоскут

        в тебе картошку запекут

        я кончил петь

        пора летать

        орла в кострюле свежевать

Читать похожие на «Собрание сочинений. Том 1. Полет в небеса» книги

Добро пожаловать в мир Г.Ф. Лавкрафта! В нём вы окунётесь в атмосферу беспредельного ужаса перед неведомыми силами и почувствуете трепет прикосновения к сверхъестественному. Имя Говарда Филлипса Лавкрафта прогремело на весь мир, как эталон литературы ужаса. Фигура писателя окружена покровом домыслов, мифов и загадок. И действительно, чтобы создать свою вселенную, свой мир, разительно отличающийся от реального, надо было обладать неукротимой фантазией и смелостью безумца. При чтении его творений

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. В четвертом томе собраны его главные стиховедческие работы. Этот раздел его научного наследия заслуживает особого внимания, поскольку с именем Гаспарова связана значительная часть достижений русского стиховедения второй половины XX века. Предложенный здесь выбор статей не претендует на

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Во всех работах Гаспарова присутствуют строгость, воспитанная традицией классической филологии, точность, необходимая для стиховеда, и смелость обращения к самым разным направлениям науки. Статьи и монографии Гаспарова, посвященные русской поэзии, опираются на огромный материал его

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Гаспаров прежде всего знаменит своими античными штудиями, хотя сам он называл себя лишь «временно исполняющим обязанности филолога-классика в узком промежутке между теми, кто нас учил, и теми, кто пришел очень скоро после нас». Он также много занимался Средними веками и особенно много –

Гётеборг в ожидании ретроспективы Густава Беккера. Легендарный enfant terrible представит свои работы – живопись, что уже при жизни пообещала вечную славу своему создателю. Со всех афиш за городом наблюдает внимательный взор любимой натурщицы художника, жены его лучшего друга, Сесилии Берг. Она исчезла пятнадцать лет назад. Ускользнула, оставив мужа, двоих детей и вопросы, на которые её дочь Ракель теперь силится найти ответы. И кажется, ей удалось обнаружить подсказку, спрятанную между строк

Чудак и выдумщик, ни в чём ни на кого не похожий, Даниил Хармс так и остался в душе ребёнком, весёлым и озорным, сложным и противоречивым, забавным и абсурдным – таким же, как его стихи. А ещё стихи Хармса обладают удивительным свойством: они запоминаются сразу, сами собой. Не верите? Тогда открывайте скорее книжку!

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его исследований. В первый том включены работы Гаспарова по антиковедению, главным образом посвященные Древней Греции. Наряду с аналитическими статьями, составляющими основное содержание тома и объединенными в тематические группы по жанровому и хронологическому принципу, в издание входят предисловия и

Петербургский писатель Виктор Голявкин известен в первую очередь своими рассказами для детей – забавными, добрыми, ироничными. Однако Голявкин писал прозу и для взрослых, сохраняя при этом свой своеобразный лаконичный слог и неповторимый тонкий юмор. В большое собрание сочинений включены рассказы и повести для детей, рассказы для взрослых, а также автобиографический роман «Арфа и бокс».

Кто он, загадочный Даниил Хармс, – наивный гений, мастер эпатажа или лукавый мистификатор, тщательно скрывавший свою, как писан Маршак, «классическую основу»? Хармса, как одного из самых неординарных и парадоксальных писателей XX столетия, читают и изучают в России и за рубежом, однако и по сей день его работы остаются в числе самых удивительных загадок русской литературы. Бесспорным остается необыкновенный талант автора, а также его удивительная непохожесть – ничего подобного ни в России, ни

Кто он, загадочный Даниил Хармс, – наивный гений, мастер эпатажа или лукавый мистификатор, тщательно скрывавший свою, как писал Маршак, «классическую основу»? Хармса, как одного из самых неординарных и парадоксальных писателей XX столетия, читают и изучают в России и за рубежом, однако и по сей день его работы остаются в числе самых удивительных загадок русской литературы. Бесспорным остается необыкновенный талант автора, а также его удивительная непохожесть – ничего подобного ни в России, ни