Кто не выжил, я не виноват - Владимир Колычев

– Это говорит человек, который признавался мне в любви, – проговорила девчонка и вздохнула.

– Признавался, но не тебе.

– Что скажет Тамара?

– Я могу ее увидеть?

– Если я скажу да, ты мне поверишь?

– Я буду очень стараться.

– А если она скажет нет?

– Эдику?

– Эдику она не скажет.

Родион исподлобья глянул на Вику.

«Скорее всего, у меня нет никаких шансов, но я все равно должен увидеть Тамару. Нельзя уезжать домой, не повидав ее», – подумал он.

Рабочий день был на исходе, но директор и не думал собираться домой. Александр Павлович мог работать круглые сутки. Прежде он довольно часто так и поступал.

Тамара даже застала эти трудные времена, когда предприятие выходило на новый уровень, расширялось. Крутились все, не знал покоя и планово-экономический отдел, куда девушка устроилась сразу после университета. Сначала было тоскливо, затем она втянулась, а вскоре даже почувствовала вкус к работе.

Предприятие продолжало двигаться вперед. Рос пассажиропоток, увеличивался объем грузоперевозок и, конечно же, расширялся автопарк. Старые машины заменялись новыми.

Тамара знала, как это происходило.

Александр Павлович Мигайлов теперь и сам стал другим человеком. Потертая кожаная куртка окончательно уступила место элегантному пиджаку из тонкого текстиля. Процесс был отлажен, система работала без сбоев. Мигайлов мог почивать на лаврах, сидеть в кабинете. Под чутким и даже ревностным присмотром со стороны смазливой секретарши.

Кабинет у него после ремонта, мебель из итальянского салона, кресло из буйволиной кожи. Рабочий день заканчивался, но его вовсе не тянуло домой, ему и здесь было хорошо. Вряд ли он упивался своим могуществом, но дискомфорта в присутствии подчиненной точно не испытывал.

– Тамара, сколько лет мы уже вместе? – спросил Мигайлов.

Он медленно поднялся, сцепил руки в замок, вытянул их, слегка выгибая спину. Давал понять, что устал. Мол, неплохо было бы мне отдохнуть.

– Осенью четыре года будет, – с подозрением глядя на него, сказала Тамара.

– А мы с тобой даже ни разу по душам не поговорили, – сказал он и в раздумье провел пальцами по дверце бара, как будто собирался достать оттуда бутылку коньяка.

– Ну почему же? – Тамара с подозрением посмотрела на шефа.

Красавцем его мог назвать только законченный подхалим. Черты лица грубые, лоб низкий, нос широкий, челюсть тяжелая. Зато он был рослый, сильный. Лишний вес еще только намечался, и это к сорока годам, когда очень многие мужчины уже не знают, что делать со своими пивными животами.

Мигайлов следил за собой, хорошо одевался, даже пытался оттачивать манеры, чтобы не казаться деревенским мужланом, каким он был еще совсем недавно. Пахло от него дорогим одеколоном. Притягательного в нем было больше, чем отталкивающего. Но все же до идеала мужчины он откровенно не дотягивал.

– Ты говори, не молчи. – Мигайлов иронично сощурился, вкрадчиво глянул на нее.

– Вы многому меня научили, – сказала она и замялась, лихорадочно вспоминая, какие такие мудрые наставления он ей давал.

В основном это были упреки, укоры. На похвалы босс, как правило, скупился, хотя и такое случалось.

– Например?

– Я вам статистику по всем звеньям управления дам.

– Статистику? .. – Он совсем не прочь был повторить последнее слово в ее фразе, причем не просто так.

Она это чувствовала.

– Перспективные и текущие планы. – Тамара пожала плечами, не зная, что говорить.

Сейчас Мигайлова не интересовали ни планы, ни статистика, ни оценка эффективности предприятия. Сладкого ему захотелось.

– Планы – это хорошо. – Он не стал доставать коньяк, подошел к Тамаре, встал у нее за спиной и мягко коснулся пальцами ее плеч, как будто собирался делать массаж воротниковой зоны. – Ты хочешь спросить, что у меня в планах на ближайшее будущее?

Его пальцы пришли в движение. Руки сильные, а движения мягкие, но при этом глубокие. Как будто его учили делать массаж большие знатоки своего дела. Прикосновения теплые, приятные, но Тамара не собиралась качаться на волне, которую он запустил.

– Александр Павлович! .. – предостерегающе произнесла она.

Шаловливые пальцы замерли.

– Да, я Александр Павлович.

– Александр Павлович, я вас очень уважаю.

– Это хорошо. Даже очень.

– Я хотела бы уважать вас и дальше.

– Замечательно.

– И чтобы вы меня уважали!

Тамаре пришлось повысить голос, только тогда Мигайлов убрал руки.

– Я тебя уважаю, Чаянова. Буду еще больше уважать, если ты станешь начальником отдела.

Тамара промолчала, сжала зубы. Она понимала, к чему клонит начальник. Сначала намек, затем предложение. Если она правильно все поняла, то сегодня будет постель, а завтра – приказ о назначении. Или Мигайлов потеряет к ней интерес.

Тамара хорошо помнила, как было у них с Эдуардом. Она целых полгода держала его на дистанции. Он готов был на все, чтобы добиться своего, с родителями ее познакомил. Они даже заявление в загс подали. Тамаре нужно было держаться до победного конца, а она взяла да уступила. Вспомнила, как с Мишей чуть ли не целый год жила, и сдалась Эдуарду на милость. Совесть вдруг взыграла.

После той ночи Эдуард к ней охладел. Заявление в загсе вдруг затерялось. Эдуард сказал, что отец поставил ему условие. Дескать, сначала степень магистра, а затем уже свадьба. Тамара сделала вид, что поверила.

Но с Эдуардом она должна была раскрыться, все-таки он был ее парень, а она уже давно не девочка. А с Мигайловым все по-другому. От нее, конечно, не убудет, но по всем коридорам пойдет слух, что Тамара Мигайлова – шлюха. Даже секретарша Милочка смеяться будет. Наташа из диспетчерской пальцем будет тыкать, хотя кому она только маршрутные листы в свою постель ни подписывала. Там и Мигайлов в былые времена побывал.

– Сама видишь, компания растет, деловые связи крепнут, – сказал Мигайлов, приблизился к своему креслу, вскинул руку и до хруста в пальцах сжал кулак. – Пора задуматься о создании отдела организации труда и заработной платы.

– Я могу составить обоснование, – тихо сказала Тамара.

Мигайлов прошел мимо своего кресла, сделал круг в обход стола и снова оказался у нее за спиной.

– Ты могла бы стать начальником отдела, – заявил он.

Тамара резко поднялась, развернулась к нему лицом, едва не опрокинув стул, на котором сидела, и выпалила:

– Я могу стать начальником отдела. Где-нибудь. Но я никогда не стану шлюхой. У вас.

Она не связана была с компанией контрактом и могла уволиться в любой момент. Ей всего двадцать шесть, и она еще найдет себя в этой жизни.