Великая актриса - К. У. Гортнер

Теперь меня мог спасти только контракт с «Комеди Франсез».

Глава 3

Я сообщила Полю, что нам придется разорвать нашу связь. Он был безутешен, бормотал, что любит и готов ради меня на все. Увы, но я ничего от него не хотела.

– В прошлом году я заняла только второе место в комедии и получила почетное упоминание за трагедию. В этом мы заканчиваем учебу. Я должна быть первой в обоих жанрах, чтобы добиться контракта с «Комеди». Мне очень много нужно выучить, а времени осталось совсем мало.

– Разве Морни не обеспечит тебе контракт? ! – со слезами на глазах завопил Поль. – Почему ты должна меня бросать?

Я погасила вспышку ярости:

– Поль, пожалуйста. Мы не Ромео и Джульетта. И я не хочу, чтобы Морни мне что-то обеспечивал. Я хочу получить контракт собственными силами.

Поль был крайне несчастен и избегал меня не одну неделю, тогда как другие мальчики стали проявлять настойчивость: так часто приглашали на кофе с булочками, что я могла бы жить щедротами своих ухажеров, но я всем отказывала. Если я не училась, то спала. Не опаздывала на занятия и терпеливо сносила даже этого хлыща, учившего нас держать осанку, с его кнутом, которым он хлестал меня по плечам…

– Прямо, мадемуазель. Скользите. Вы королева при дворе, а не кляча, которая тянет тележку молочника.

На протяжении оставшегося до последнего экзамена месяца я готовилась без передышки. Прово дал мне разучивать две сложные сцены – в них я могла показать себя с разных сторон, – но сам вдруг тяжело заболел. Его место занял Сансон. Он заявил, что монологи из «Заиры» и «Ученых женщин» Мольера не мое амплуа, и заменил их на сцены из пьес Делавиня «Дочь Сида» и «Школа стариков». Длинные витиеватые строки этих пьес подходили мне еще меньше, но мой новый наставник стоял на своем. К тому же он был одним из тех, кого назначили принимать экзамен. Я не могла его ослушаться.

Потом Розина заявила, что мне нужно сделать новую прическу для «Призового дня» – эвфемизм, которым она описала неделю экзаменационной порки, – и произошло это утром в день выступления. Парикмахер долго возился с моими неуправляемыми волосами, приговаривая: «Она выглядит как гаремная рабыня», – и использовал целый арсенал горячих утюжков и расчесок, чтобы согнуть мои космы в толстые спиральные локоны. Жирная помада для укладки взвивавшихся пеной волос испачкала мое новое платье. Когда я прибыла в экзаменационный зал, потная и растрепанная, то выглядела той самой гаремной рабыней, только едва не утонувшей при потопе.

Стоя перед жюри – Сансоном, Бовалле, размахивавшей лорнетом мадам Натали и еще двумя актерами из «Комеди», – я прочла сцену из «Дочери Сида», в горле комом стояли слезы. Я не нагнетала драматизм. Комедийная сцена вышла подлинной комедией, но не из-за моего выступления. Помада высохла и потрескалась, волосы вырвались на волю из заточения и встали дыбом, как будто меня наэлектризовали. Только гордость не позволяла мне сдаться. Мадам Натали поджала губы, Бовалле имел возмущенный вид, Сансон сиял зловещим оскалом.

Как назло, Жюли решила сопровождать меня на экзамен, и ее многозначительная улыбка портила мне настроение всю дорогу домой в экипаже.

– Все пошло не по плану. Скажу Розине, что мы больше никогда не будем нанимать этого парикмахера.

Мадам Г. поджидала меня со своим неизменным ковшиком горячего шоколада. Но на этот раз ее сочувствие было невыносимо. Я закрылась в своей комнате, упала на кровать и сунула голову под подушку. Если бы у меня был фиал с ядом, я бы отравилась.

Через несколько часов, когда сестры легли спать, а Жюли и Розина ушли на вечерние встречи, стук в дверь и послышавшийся следом за ним голос возвестили о появлении мадам Г. :

– Сара, ты не спишь?

Я застонала:

– Хотелось бы мне уснуть. А еще лучше не просыпаться.

Она вошла:

– Ну-ну, все не так плохо.

– Хуже. – Я села; уголки рта мадам Герар опустились – она увидела грязное месиво моих волос. – Никто никогда не наймет меня на работу. Я была ужасна. Я… – Пришлось отразить очередной натиск слез. – У меня нет выбора, придется выходить замуж за этого кошмарного торговца из Лиона. Жюли живо все устроит.

– Тогда она будет крайне разочарована, узнав, что ты получила вот это. – Мадам Г. вынула из кармана юбки конверт. – Письмо доставили сегодня после обеда. Я забрала его у курьера, пока твоя мать не увидела. Учитывая ее отношение, она могла просто сжечь письмо и заявить, что оно вообще не приходило. – Мадам Герар с улыбкой смотрела на меня, а я сидела без движения и боялась взять у нее конверт.

– Что… что там сказано? – прошептала я.

Она вложила письмо мне в руку:

– Прочти сама. Это из «Комеди».

Дрожа, я открыла конверт.

Нам необходимо присутствие мадемуазель Сары Бернар, выпускницы Консерватории и обладательницы главной награды конкурса в жанре комедии среди студентов второго курса, для подписания шестимесячного пенсионерского контракта с ней в «Комеди Франсез» завтра в десять утра.

– Подписано Эдуаром Тьерри, главным администратором «Комеди Франсез». – Я подняла глаза не в силах поверить. – Они предлагают мне контракт. Я сегодня первый приз в комедии.

Какая ирония! Учитывая мое выступление, именно этого я и заслуживала.

Мадам Г. кивнула:

– Видишь? Все не так ужасно.

Я соскочила с кровати и обняла ее, смеясь и плача одновременно. Как такое могло случиться? Как мне удалось пережить, вероятно, самый катастрофический экзамен за всю историю Консерватории? Но как-то удалось.

У меня появилась призрачная, весьма призрачная надежда на будущее.

Акт III. 1862–1864 годы. Пощечина

Я обнимаю своего соперника, но только чтобы задушить его.

    Жан Расин

Глава 1

Платье было из коричневатого, как тушеная капуста, атласа. Розина переделала для меня один из своих старых нарядов: поклонник, давший денег на ремонт нашей квартиры, в изобилии снабдил ее новыми. Чтобы добавить шика облику, она одолжила мне подходящие шляпку и зонтик от солнца, а также свое восьмирессорное ландо с кучером.