Бенефис мартовской кошки - Дарья Донцова

Я быстро откинула крышечку.

– Это принадлежит Комолову. Видите, тут небольшой серебряный стаканчик, он помещен в «обложку» и почти герметично закрывается. Очень удобно, выпили, сунули назад в сумочку, и ничего не испачкается, не всегда же можно ополоснуть емкость, в которой был коньяк или кока-кола.

– Однако у них в консерватории дорогие прибамбасики дают зрителям, – протянул мент, – стаканчик серебряный, футляр, похоже, из настоящей кожи…

Я хотела было возразить, что в Большом зале не зрители, а слушатели, но не стала поправлять парня и просто еще раз повторила:

– Стаканчик принадлежит Стасу.

– Он носил его с собой? – удивился милиционер. – Зачем? Ну ладно раньше, когда стаканы граненые в буфетах стояли, но сейчас же кругом одноразовая посуда, за каким фигом лишнюю тяжесть таскать?

Я посмотрела на его потерявшую всякий вид, очевидно, купленную на дешевой барахолке трикотажную рубашку и подавила тяжелый вздох. Имея в приятелях полковника Дегтярева, всю жизнь служащего в органах МВД, я хорошо знаю, какие нищенские оклады получают те, кто борется с преступностью. Ну откуда этому юноше знать об игрушках, которыми балуют себя богатые мужики?

– Понимаете, – осторожно сказала я, – сейчас очень модно иметь при себе наборчик: фляжка, стаканчик и портсигар. Все выполнено в одном духе, обтянуто кожей, гладкой телячьей или фактурной, принадлежавшей при жизни крокодилу или другой рептилии… Ну фенька такая у обеспеченных людей. Еще бывает чехольчик для зажигалки, расчески, очечник и ключница.

Парень кивнул:

– Ясно, кошелек, органайзер…

– Нет, нет, эти вещи, как правило, иные.

– Почему?

Я растерялась:

– Не знаю, так принято. Портмоне должно отличаться от этого набора, а органайзер с собой вообще не носят.

Допрашивающий вздернул брови:

– Да? А как же записать нужную информацию? Мой «склерозник» всегда в портфеле.

– Видите ли, – замямлила я, страшно боясь, что юноша посчитает, что я намекаю на его нищенство, и обидится, – видите ли, в последнее время появилось новое поколение мобильных телефонов, с прямым выходом в Интернет. Кое-кто подключает свои аппараты к компьютеру секретаря и сообщает информацию.

– Это как?

– Ну набирает номер и диктует: «Завтра в десять утра встреча у Ивана Ивановича». Информация попадает на жесткий диск и сохраняется, нет нужды таскать органайзер, достаточно крохотного телефончика.

– Да уж, – хмыкнул парень, – если носишь с собой фляжку, стакан, портсигар, то органайзер точно лишний.

Я не нашлась, что возразить, и спросила:

– Мне можно ехать?

– Да, – сухо бросил юноша. – С вами свяжутся, если понадобитесь.

– Отчего умер Стас?

– Сейчас невозможно сказать, скорей всего, сердечный приступ, инфаркт, может, инсульт…

Я вышла на улицу и побрела в сторону паркинга. Радужное настроение было напрочь испорчено. До чего хрупка человеческая жизнь. Только что Стас улыбался, наслаждался музыкой, разговаривал, и вот, пожалуйста, не прошло и трех часов, как его неподвижное тело отправлено в морг.

Глава 3

В Ложкино я ехала, чувствуя себя очень плохо. Болела голова, отчего-то заныл под коронкой давно мертвый зуб, и в довершение всего разыгрался гастрит, заработанный в те времена, когда приходилось бегать по урокам, питаясь бутербродами и печеньем. Мечтая о кровати, я ехала по шоссе и была остановлена инспектором. Высунувшись в окошко, я крикнула:

– Ничего не нарушила, скорость не превышала, в чем дело?

Довольно молодой парень, поигрывая полосатым жезлом, лениво оглядел новенький серебристый «Пежо-206», окинул взглядом меня и ответил:

– Плановая проверка автомобиля.

– Но он новый, куплен недавно, техосмотр пройден, талончик на ветровом стекле.

– Огнетушитель имеется?

Мальчишка явно хотел заработать и искал повод, чтобы «обуть» обеспеченную тетку, которая нагло разъезжает в новехонькой иномарке. Надо было просто открыть кошелек и дать ему пятьдесят рублей. Но внезапно меня охватила злость. Это с какой стати я должна поощрять разбой на дороге? Между прочим, я совсем не виновата. Ладно бы нарушила правила, тогда и раскошелиться не жаль, но просто так совать наглецу рубли? ! Знаю, знаю. Сейчас вы начнете говорить про то, что у сотрудников ГИБДД крохотные оклады и огромные, многодетные семьи, но ведь врачи, учителя, пожарные тоже не могут похвастаться огромными зарплатами.

Я вылезла из машины, открыла багажник и сунула красный баллончик парню под нос.

– Вот.

– Знак аварийной остановки, – мент решил просто так не сдаваться.

Я ткнула пальцем в железный треугольник:

– В наличии.

Скрипнув зубами от злости, гибэдэдэшник велел:

– Откройте капот.

– Не могу.

– Почему?

– Не знаю, как это сделать!

– Но ведь автомобиль, судя по документам, принадлежит вам!

– И что же? У меня нет никакой необходимости лазить в мотор.

– А если сломается?

Я пожала плечами:

– Вызову представителей сервиса «Пежо-Арманд», пусть ремонтом занимаются профессионалы.

Потерпев неудачу, мент отрывисто рявкнул:

– Аптечка.

Я вытащила черный чемоданчик:

– Пожалуйста.

Насвистывая, патрульный принялся перебирать содержимое, неожиданно глаза его радостно блеснули:

– Так! Презервативов нет, непорядок.

Я взвилась от злости:

– Молодой человек, в силу возраста и положения я не занимаюсь сексом на заднем сиденье. Или вы считаете меня путаной?

– Ну, для работы на дороге вы, пожалуй, старая, – схамил сержант, – но правила есть правила, индивидуальное средство защиты должно лежать между аспирином и валидолом, имеется список лекарств, могу показать! Квитанцию выписывать или как?

Я уже хотела ответить:

– Или как, – но тут же радостно воскликнула: – Погодите!

Через секунду парень уставился на небольшой пакетик и протянул:

– Ага, только что жаловались, что не занимаетесь сексом, а гондон в кармане таскаете!

Я поджала губы. Ну не объяснять же юному наглецу, что днем в кафе вместе со счетом мне подали и пакетик из фольги.

– Мы проводим сегодня день борьбы со СПИДом, – мило пояснила официантка, – это вам в подарок.

Не желая обижать девушку, я сунула в карман «сувенирчик» и благополучно забыла о нем, и вот, пригодился.