Ромео с большой дороги - Дарья Донцова

Я перевернула снимок и улыбнулась, прочитав надпись на обороте: «Ксюша, Рита, Алеша и Феня, первое сентября». Значит, я угадала, после торжественной линейки в школе семья и отправилась в студию.

В руки попало другое фото, и я вздрогнула. На снимке надгробие, самое простое – прямоугольный камень с фарфоровым овалом и надписью: «Волков Алексей. Спи спокойно». Мне стало не по себе: очевидно, коротко стриженный мальчик рано ушел из жизни.

Устранив беспорядок, я поставила коробку на место, пошевелила вешалки, не нашла на них никакой шиншиллы и открыла второй гардероб. В нос ударил странный запах. Наверное, девушки пользовались разным парфюмом. Одна любила нежные, цветочные ароматы, другая предпочитала нечто удушающе-сладкое, на мой вкус – отвратительное, тошнотворное.

Я подняла глаза, осмотрела платья. Затем решила проверить, не спрятана ли шуба в глубине двустворчатого монстра, раздвинула в разные стороны плечики и заорала от неожиданности.

У стенки из плохо покрашенной фанеры скрючилось тело в черном, сильно декольтированном платье. Мне стало страшно до невозможности.

– Эй, – прошептала я, – вы живы?

Тишина.

– Алиса, вам плохо?

Нет ответа. Длинные белокурые волосы закрывали лицо девушки. Следовало отвести в сторону пряди, посмотреть в глаза девушки, пощупать пульс, но у меня не хватило мужества на столь простые действия.

Слабыми пальцами я схватилась за мобильный.

– Рита!

– Как ты мне надоела! Если нашла свою крашеную дрянь, то забирай и уходи! – рявкнула модель.

– Скажи, у Алисы есть татуировка на ноге, вокруг щиколотки?

– Да, – удивленно подтвердила Секридова.

– Сине-красная? Кошка с крыльями?

– Ага. Она собезьянничала, – мирно пустилась в объяснения Рита. – У меня такая наколка очень давно. Алиска увидела и захотела такую же, мне пришлось с ней в салон ехать. Когда ей татушку сделали, сообразила: ну не дура ли я? Теперь уже не оригинально выгляжу.

– Можешь приехать домой?

– Зачем?

– Очень надо.

– Слушай, я ведь на работе.

– Дело в том… Алиса сидит в шкафу, – запинаясь, стала я объяснять ситуацию, – молчит, не шевелится. Похоже, ей совсем плохо! И так странно пахнет…

– Буду через полчаса! – заорала Рита. – Только не уходи!

Я машинально положила трубку на комод. Потом задом, задом – лишь бы не оставаться в такой вязкой тишине квартиры! – попятилась к выходу, выбралась на лестницу и рухнула на ступеньку. Сердце сильно стучало, в висках торчало по гвоздю, к горлу подбиралась тошнота. Пытаясь не свалиться в обморок, я тупо смотрела на стрелки часов. Прошло пятнадцать минут, полчаса, сорок пять, час… Где Рита?

Стукнула дверь лифта, из крохотной кабинки вылетела очаровательная блондинка в голубом плаще, та самая, фото которой лежали в коробке.

– Это ты Даша? – подлетела она ко мне.

Я кивнула:

– Да.

– Где Алиска?

– Там, в шкафу.

– Пошли.

– Куда?

– В квартиру.

– Ой, не хочу…

– А придется! – рявкнула Рита. – Давай двигай!

На дрожащих ногах я поплелась за Секридовой и сразу за дверью навалилась в коридоре на стену.

– Она там? – уже шепотом спросила хозяйка. – Во втором шкафу?

– Да, – прошептала и я.

– Мертвая?

– Похоже, неживая.

Рита очень осторожно приблизилась к гардеробу, шумно вздохнула, перекрестилась, заглянула внутрь, потом повернулась ко мне:

– Где?

– Кто?

– Алиска!

– Там лежит. Неужели не видишь?

– Нет.

– Вешалки раздвинь.

Рита подняла руки.

– Никого.

– У стены, в черном платье.

– Тут пусто.

– Врешь! – вырвалось у меня.

Рита покрутила пальцем у виска.

– Ваще! Сама глянь.

– Боюсь, – честно призналась я.

Секридова ухватила меня за правую руку.

– Нет уж, гляди, идиотка фигова!

Я зажмурилась и моментально получила подзатыльник.

– Ну-ка, – резко сказала Рита, – растопырь зенки!

От боли и возмущения я невольно разомкнула веки и увидела… пустое нутро гардероба.

– Ой, мама! – вырвалось из груди.

– Ну и че? – уперла руки в бока Секридова. – Сегодня не первое апреля, дура! Хорошо придумала… Говори, чья идея? А, знаю! Катьки Малкиной работа!

– Труп был здесь, – прошептала я. – Понюхай, запах остался!

Рита подергала носом, пробормотала что-то, я разобрала только слово «война».

– Что? – окончательно потеряла я способность правильно оценивать действительность. – Ты о чем?

– Духи так называются, – пояснила Секридова, – «Война», лимитированный выпуск. Мы их представляли, и дилеры подарили по флакончику. Пожадились, сволочи, пробничками отделались. Правда, мне запах не понравился, тошнотный. Но ведь на халяву получила. Принесла домой и Алиске отдала, а та рада стараться, облилась с головы до ног. Такой едкий аромат оказался! Она вчера постаралась, когда на тусню собиралась, тем парфюмом и несет.

– Вот видишь, – обрадовалась я, – была тут Алиса! Иначе откуда запах?

Рита сдернула с вешалки боа из лисы, сунула мне под нос.

– Во, нюхай, отсюда валит! Алиска вчера эту крашеную кошку на плечи бросила. Дерьмовая вещь, но ей нравится.

Я машинально пощупала шкурку, потом поднесла пальцы к носу.

– Ну и мерзость!

– Согласна, – усмехнулась Рита. – А теперь ответь, сколько тебе отвалила Малкина, чтобы меня со съемки сорвать? Ее рук дело! Катюнечка мигом просекла, какой резонанс от календарика будет, и пустилась во все тяжкие.

– Был труп, – тупо твердила я, – вот тут, у стенки.

– Хватит! Могла бы придумать более правдоподобную историю! – сверкнула глазами Рита. – Понимаю, тебе заработать подфартило. Я на тебя не злюсь, сама такая, готова ради денег на многое, но Катьку урыть охота. Рассказывай!

– У тебя есть кофе? – робко попросила я, пытаясь справиться с головокружением.

– Пошли на кухню, – скомандовала Рита. Потом она быстро подошла к входной двери, вытащила из кармана ключ, заперла замок и, прищурившись, сказала: – Не уйдешь, пока всю правду не выложишь. Я Малкину с твоей помощью закопаю.