Лягушка Баскервилей - Дарья Донцова

– Серега, сюда, живо, вместе с Петькой! На Андрея Сергеевича напали!

– Ква-ква-ква, – понеслось в ответ из селектора.

Серая полосатая кошка, мирно спавшая на столе, лениво потянулась. Очевидно, она, как все сотрудники данного отделения, пока дело не затрагивало ее личные интересы, оставалась полнейшей пофигисткой.

– Скорей! – надрывался Федор.

И началось… Через настежь распахнутую створку в отделение стали просачиваться собаки. Андрей Сергеевич молнией метнулся в дежурку и попытался залезть на подоконник. Федор вытаращил глаза и заорал:

– Ну ваще! Пшли вон, уроды!

Но не тут-то было. Представьте себе состояние Федора, когда он увидел, что его рабочая каморка под завязку наполняется псами. Десяток плотоядных морд, тяжело дыша и пуская слюни, пытались добраться до стоявшего на подоконнике и верещавшего Андрея Сергеевича. Лично для меня поведение кобелей было понятно – Зифа ведь, вывернувшись из моих рук, шлепнулась на ботинки местного начальства и испуганно пописала на мокасины. Теперь от Андрея Сергеевича исходит совершенно восхитительный для бродячих Ромео запах. Вовсе не злобность, а основной инстинкт толкает стаю к менту-грубияну.

Но Федор в отличие от меня абсолютно не владел ситуацией. Единственное, что он успел сделать, это прикрыть голову планшетом и завизжать.

И вот настал час кошки. Полосатая пофигистка, разозлившись на непрошеных гостей, вскочила на четыре лапы и гневно высказалась:

– Мяуууу!

В дежурке повисла нехорошая тишина, морды повернулись к столу. Собачьи мозги пытались решить сложную задачу, что важнее: исполнить мужской долг или заняться охотой? В кискиной башке тоже закружились разнообразные соображения. Мурке следовало затаиться и замолчать, но, как все женщины, она не сразу правильно оценила ситуацию и категорически не умела держать пасть на замке, поэтому вновь произнесла:

– Мяу!

Правда, на сей раз возглас прозвучал тише. Стая рванулась к столу, Федор в мгновение ока тоже взлетел на подоконник и обнял Андрея Сергеевича – пара замерла, напоминая известную скульптурную композицию «Расстрел партизан». Кошка, наконец-то скумекав, что дело пахнет керосином, одним элегантным прыжком преодолела расстояние от стола до занавесок и повисла на давно не стиранной драпировке.

В ту же секунду все бумаги со стола были сметены, измяты и разорваны. Примчавшиеся на помощь сотрудники отделения сначала оторопели, а потом попытались растащить собак. Милиционеры хватали кобелей за хвосты, непрошеные гости огрызались, но не сдавались.

– Может, пристрелить их? – в азарте завопил кто-то.

– Я дежурку потом мыть не стану, – тут же отозвалась пожилая уборщица, спокойно наблюдавшая за побоищем. – Сами набезобразничаете, вам и с тряпкой бегать, я не нанималась полы за собаками тереть, хватит мне обезьянника. Кстати, Андрей Сергеевич, вы ведь премию обещалися выписать. И куда она подевалася?

Я начала пятиться в коридор. Необходимо отыскать Зифу и бежать отсюда, пока начальник топчется на подоконнике. Но не успела я сообразить, где может находиться Жозефина, как карниз с занавеской, на которой болталась кошка, сорвался и упал. По дороге деревяшка стукнула Федора, тот покачнулся, инстинктивно схватился за начальника, и группа «Расстрел партизан» спелыми грушами обвалилась на протертый линолеум.

– Они их разорвут! – зазвенел под потолком отчаянный крик. – Стреляй, пацаны!

– Ой, перестаньте, хлопцы, – топнула ногой уборщица, – как маленькие, право! Эй, собачки, гляньте сюда!

Стая замерла, блестящие карие глаза уставились на поломойку, в руках которой испускал замечательный запах батон колбасы.

– Ловите, – приказала бабка и ловко швырнула «Докторскую» на улицу.

Стая в едином порыве вынеслась вон, старуха захлопнула створку и заявила застывшим в молчании ментам:

– Все вы, мужики, одинаковые, что на двух, что на четырех ногах, – за жрачкой помчитесь, про любовь забудете.

– Какого черта, старая ведьма, ты раньше колбаску не вынула? – тихо спросил хорошо поставленный баритон.

– Так думала, справитеся, – хмыкнула бабка. – Эка трудность, собак прогнать. Вы мне, кстати, колбасу теперь должны.

– Помогите… – простонал начальник, выпутываясь из пыльных тряпок.

Подчиненные ринулись на зов. Андрея Сергеевича подняли, стряхнули с него кошку, сняли остатки занавески и усадили на стул.

– Задержите ее, – простонал начальник.

– Кого? – засуетились милиционеры.

– Бабу! Такую… ну… в общем, женщину! Это она все устроила, – закричал Андрей Сергеевич.

Я ужом скользнула внутрь отделения. Так, надо спасаться… Но не могу же я уйти без Зифы! Где она, кстати?

Чем дольше я бежала по коридору, тем тревожнее становилось на душе. В конце концов почти добралась до двери с номером «15», пнула ее и увидела в предбаннике Зифу… в компании с дальним родственником ротвейлера.

– Как вы сюда попали? – вылетел машинально вопрос.

– Гав, – ответила Жозефина.

Дальний родственник ротвейлера опустил голову.

– Ну и что нам теперь делать? – занервничала я.

Мопсиха завиляла хвостом. Слишком довольный вид Зифы навевал нехорошие подозрения, но я быстро успокоила себя. Кобель слишком велик, чтобы заняться любовью с мопсихой, ему придется для этого лечь на пол. Нет, мне в голову лезет невероятная глупость… Но как покинуть отделение, минуя дежурку? Озлобленный Андрей Сергеевич жаждет крови, хотя, если разобраться, ну чем я виновата…

– Гав, – буркнула Зифа.

– Вау, – подхватил кобель.

– Немедленно замолчите, – прошептала я и схватила Зифу. Слава богу, ярко-красный пиджачок сидел на мне свободно, и не слишком большая Жозефина легко влезла под одежду.

Пока я засовывала Зифу под майку, ротвейлер сорвался с места и исчез. Издалека полетели крики:

– Держи!

– Хватай!

– Бей его!

– Собак поймать не способны! Уроды!

– Мяууу!

– А-а-а!

Дзынь, дзынь, дзынь!

– Я осколки собирать не стану. И верните колбасу!

– Заткнись!

– Во дает! В окно сиганул и даже не порезался…

– Идиоты, кретины, дебилы!

– Сюда, сюда, Андрей Сергеевич…

– Ведите его в кабинет.

– Осторожно!

– Дайте холодной воды.

– Лучше водки.

– Я дежурку убирать не стану. И верните колбасу!

– Заткнись!

– Вызовите врача.

– Аккуратненько!

Захлопали двери, потом стало тихо. Крепко прижимая к себе присмиревшую Зифу, я дошла до выхода. Около вконец разгромленной дежурки маячил незнакомый милиционер. Беременная женщина, двумя руками придерживающая снизу большой живот, не вызвала у него никаких подозрений.