Фейсконтроль на главную роль - Дарья Донцова

– Ты ей ничем не поможешь. Нина не видит тебя.

– Я буду с ней разговаривать, – упорствовала Арина.

– Думаю, Нинуша тебя не слышит, – осторожно сказала я, – кома не дает человеку возможности общаться.

– Ты не врач!

– Верно.

– А медсестры сказали: необходимо сидеть и держать ее за руку, – кипятилась Арина. – Они видели, как люди неожиданно из комы выходят. Кое-кто из больных потом сообщал, что все чувствовал и понимал, но сказать не мог. В общем, я с места не сдвинусь.

– Конечно, конечно, – поспешила согласиться я. – Привезти тебе поесть?

– Тут есть буфет. И люди очень милые, разрешили около мамы ночевать. Володя, мой жених, постоянно рядом, он здесь главный, обо мне все заботятся. Королев гениальный врач и непременно спасет маму. Ей станет лучше!

– Если Володя советует, то активно беседуй с Ниной. Она обязательно поправится! – оптимистично сказала я. – Вернется домой, обнимет Эрика, погладит Венедикта… Вот черт!

– Что случилось? – закричала Арина, у которой, похоже, нервы были натянуты как гитарные струны.

– Ерунда, какой-то идиот решил меня подрезать, – лихо соврала я, включая левый поворотник.

– Ты за рулем?

– Ну да, на шоссе.

– Тогда тебе лучше не болтать, – занервничала Арина, – я позвоню позже.

Я поставила трубку в специальную подставку на торпеде. Ее подарил мне Аркадий, и мне помимо воли приходится ею пользоваться. Я не люблю думать о мелочах, предпочитаю, завершив беседу, швырнуть сотовый на пустое сиденье, но Кеша аккуратист и пытается приучить окружающих, в том числе и меня, к порядку.

Я опустила стекло и помахала рукой машине из соседнего ряда. Окошко иномарки приоткрылось.

– Что случилось? – спросила дама за рулем.

– Разрешите встать перед вами, – попросила я, – хочу развернуться.

– Пожалуйста, – кивнула она.

Я довольно ловко вклинилась перед милой особой, поморгала аварийкой и повторила трюк с окном. На этот раз откликнулся мужик в кепке.

– Че надо?

– Извините, там, впереди, разворот.

– И че?

– Пропустите меня, пожалуйста.

– Че?

– Мне надо повернуть.

– И че?

– Сейчас поток тронется, я не сумею выполнить поворот, подождите пару секунд, я встану перед вами.

– Офигела, что ли? Я тороплюсь.

– Всего несколько мгновений! Поеду перед вами только до разворота.

– Научись шоферить, а потом за руль лезь! – гаркнул мужик и закрыл окно.

Я вздохнула. Автомобили впереди ожили, хам ринулся вперед. Ну вот, теперь придется ехать до другого разворота…

Внезапно «газель» в левом ряду поморгала фарами. Я высунулась в окно – водитель, белобрысый парень, замахал руками. Полная благодарности к юноше, я перестроилась, развернулась и полетела назад в Киряевку.

Очень хочется думать, что Нина скоро поправится, но от Оксаны я хорошо знаю: даже если Лаврентьевой удастся благополучно вынырнуть из комы, восстановление займет месяцы. Это только в кино человек, пролежавший десять лет без сознания, открывает глаза, выдергивает трубки, катетеры, капельницы и начинает на глазах у рыдающих от счастья родственников плясать джигу. В действительности такой больной похож на младенца, которого нужно заново учить ходить, говорить, есть и пользоваться туалетом. Чем дольше длится беспамятство, тем длиннее путь реабилитации. Так что мне сейчас надо забрать кота Венедикта – я же дала Нине обещание позаботиться о котяре, да вот в суете начисто о нем забыла. Эрик не замечает Веню, а вот Валя откровенно недолюбливает британца, утопит его и заявит:

– Удрал, назад не вернулся.

Глава 9

Путь до Киряевки занял считаные минуты (в ту сторону пробки не было), поэтому я нажала на газ и полетела птицей.

Дом Лаврентьевых оказался заперт – скорей всего Эрик и Валя поехали в больницу. Держа в руках тканевое одеяло, которое обычно лежит на дне багажника моей машины, я растерянно топталась у крыльца. Я очень хорошо знаю, что на открытой веранде есть стол, а на нем громоздится здоровенный подсвечник, и если поднять его, то найдешь под ним два ключа от дома…

И тут в кустах мелькнула черная тень.

– Веня! – огорчилась я. – Значит, Валентина уже выперла тебя. Иди сюда… кис-кис-кис…

Кот вышел из кустов и издал странное шипение. Подобный звук можно услышать, если капнуть холодной водой на раскаленную сковородку.

– Поедем в Ложкино, – засюсюкала я, – временно…

Венедикт прижал уши к голове, но я оказалась быстрой, словно молния. В мгновение ока руки набросили на кота гобеленовую накидку, я схватила вырывающееся животное и поволокла в машину, ласково воркуя по дороге:

– Венечка, мы же хорошо знакомы! Почему ты, всегда спокойный и апатичный, превратился в гиену? Мальчик, тихо…

Наверное, Венедикт узнал мой голос, потому что затих. Я положила спеленутое животное на заднее сиденье и решила ехать прямо в Ложкино. В конце концов с Дегтяревым можно поговорить и дома. На часах восемь, полковник наверняка уже едет домой. Пока я доеду до родных пенат – начнется программа «Время». Сумасшедший июльский день пролетел с невероятной скоростью.

Подкатывая к дому, я с радостью отметила, что у Дегтярева в окне горит свет. Значит, Александр Михайлович и правда вернулся. Оставив машину прямо у парадной двери, я, благополучно ни с кем не столкнувшись, влетела без стука в просторную спальню толстяка, увидела открытую балконную дверь и крикнула:

– Ты здесь?

С балкона донеслось покашливание.

– Речь пойдет о сокровище, – я решила сразу заинтриговать толстяка. И, медленно подходя к двери, продолжила: – Оно спрятано в тайнике и представляет собой невероятную ценность. Коллекция стоит миллионы в валюте. Самое интересное, что никто не верил в его существование, но оно уже обнаружено! Представляешь? Миллионы! Осталось лишь… Ой! А где Дегтярев? Вы кто?

Широкоплечий мужчина, стоявший на балконе, откашлялся и произнес:

– Я Витек, здрассти.

– Как вы сюда попали?

– Ну… типа… вышел… курнуть…

– Курнуть? – в изумлении повторила я. – Простите, но у нас дома не курят.

– Сеструха разрешила тута пристроиться.

– Кто? – еще больше растерялась я.