Белый конь на принце - Дарья Донцова

– Вы правы, – сказала я, – откуда такому типу знать про море Лаптевых? Наверное, я беседовала с его напарником, они внешне как близнецы.

– Есть сходство, – согласился секьюрити, – но только с виду. Николай Сергеевич наш ветеран, он в банке со дня основания, на самых ответственных постах служил, куда абы кого не назначат.

Я хлопнула себя по лбу.

– Точно! То-то я все мучилась, где его видела. А теперь сообразила! В подвале, в зале спецячеек с новейшим электронным оборудованием, у меня там ящик. И по какой причине столь уважаемого человека перевели в малопрестижное место? Он провинился? Или пить начал?

Собеседник надулся, а я тут же поняла, что совершила ошибку, назвав зал, который призван охранять этот немолодой кабанчик, «малопрестижным местом».

– Не положено нам с посторонними болтать, – сердито отреагировал мужик и отвернулся.

– Ой! – воскликнула я, быстро швырнув ему под ноги купюру. – Это что? У вас около ботинка?

– Сто баксов, – ахнул охранник, – наверное, кто-то потерял!

– Что упало, то пропало, – пропела я, – было нашим, стало вашим. Забирайте себе спокойно. Так за что со всех сторон положительный Николай Сергеевич впал в немилость?

«Кабанчик» быстро поднял ассигнацию.

– Секрета тут нет. У него глаукома, он теперь с каплями не расстается. Вот и перевели его в тихую гавань, я тоже сюда по здоровью попал, раньше в инкассаторах трубил. Михаил Федорович – хороший человек, он сотрудников ценит, если зарекомендовал себя с лучшей стороны – тебе зеленый свет! Никогда из-за болезни вон не выставит, непременно работу даст по силам. А уж если ты новичок, как Митрич, то извини! Уволили его, и правильно. С сегодняшнего числа рассчитали, он сам с утра деньги взял, небось уж все пропил.

Я указала на ближнюю башню на противоположной стороне улицы.

– Митрич там живет? Номер квартиры не знаете?

Дверь банка приоткрылась. Высунулся второй охранник:

– Степан Ильич, ты куда пропал?

– Это наш вип-клиент, – торжественно представил меня Степан Ильич, – Митрича ищет!

– Зачем приличному человеку этот засранец? – ляпнул коллега.

– Дело у ней к нему, – пояснил Степан Ильич, – я дом показал, а квартиру подсказать не могу. Ты случайно не помнишь?

– Я с ним не корефанился, – пожал плечами его коллега, – да у баб во дворе спросите, они вам все доложат, даже про цвет трусов донесут.

– Иди-ка ты на пост, – осуждающе покачал головой Степан Ильич, – лучше стой молча. Разве можно так при женщинах выражаться!

Голова исчезла.

– Вы его извините, – с тяжелым вздохом произнес Степан Ильич, – он сюда по протекции попал, не из кадровых сотрудников.

– Сейчас трудно найти настоящего профессионала, такого, как вы, – польстила я охраннику и пошла к башне.

Двор дома был заставлен машинами, а на крохотном свободном пятачке не нашлось ни одной сплетницы. Вход в подъезд тщательно охранял кодовый замок. Я потопталась у домофона, потом решительно набрала «27».

– Кто там? – спросил дребезжащий голос.

– Почта, откройте! – гаркнула я.

Послышался тихий щелчок, я очутилась в идеально чистом подъезде и увидела полную женщину, восседавшую за столом.

– Вы к кому? – бдительно осведомилась консьержка, отрываясь от журнала с кулинарными рецептами.

– Здесь живет некий Митрич, – сердито воскликнула я, – охранник из банка.

– Ну есть такой, – согласилась лифтерша.

– Пьяница, – старательно завозмущалась я, – если он думал, что его никто не видит, то зря на это рассчитывал!

– Чего случилось? – заинтересовалась консьержка.

– Я оставила машину на парковке, а ваш Митрич ее ключом поцарапал, – всплеснула я руками, – его девушка из соседнего кафе видела! А в банке отказались мне адрес дать, дескать, они его утром уволили! Хорошо, нашелся добрый человек, указал на это здание, правда, квартиру назвать не смог.

Лифтерша отодвинула журнал.

– Вот поганец! Вы на него в суд подайте, авось посадят! Весь дом от него стонет! Олесю, жену его, сначала жалели, а потом перестали, небось нравится ей с алкоголиком жить, еще ухаживает за ним. Вчера вечером ее мужику у лифта плохо стало. А я должна грязь убирать?

– Конечно, нет! – воскликнула я.

Лифтерша кивнула:

– Я так же решила. Поднялась к ним на этаж, вызвала Олесю и говорю: «Бери тряпку и мой за своим прынцем». Она ведро с шваброй схватила и вниз. Начала пол замывать и плачет: «Тетя Шура, не сердитесь, у Митрича тяжелое время». В сорок восьмой они живут, оба дома сидят. Не стесняйтесь, заставьте мерзавца заплатить за ремонт: не ваша печаль, где он деньги возьмет.

Дверь мне открыла худая черноволосая женщина, похожая на большую ворону.

– Ищете кого? – испуганно спросила она.

– Митрича, – сухо ответила я, – очевидно, вы Олеся?

Хозяйка нервно заморгала:

– Да, а вы кто?

– Майор Васильева из отдела борьбы с грабителями банков, – сурово представилась я. – У Митрича есть имя?

– Дмитрий Дмитриевич он, – прошептала Олеся и прижала ладонь к груди, – ой!

– Где ваш муж? – не успокаивалась я.

И тут Олеся опомнилась:

– Отдыхает. А вас мы не приглашали.

За соседней дверью послышался осторожный шорох, я кивнула в ту сторону:

– Может, побеседуем в квартире? А то, похоже, здесь есть лишние уши! Или вы хотите стать источником сплетен для жильцов дома?

Олеся посторонилась, и я вошла в крохотную прихожую.

– Где Митрич?

– Он болен, – сникла верная супруга.

– Мне надо задать ему пару вопросов, – не дрогнула я, – что с ним случилось? Грипп? Корь? Коклюш? Или свинка? За меня не волнуйтесь, я обладаю иммунитетом к любой заразе.

Олеся понуро повесила голову, я вынула кошелек.

– Интервью оплачивается.

– Дадите денег? – встрепенулась женщина.

– Если услышу честные ответы на мои вопросы, – поспешила уточнить я.

– Менты за копейку стекло съедят. Вы откуда? – попятилась Олеся.