Любовница египетской мумии - Дарья Донцова

Лариса прикусила губу, я прикрыла рукой свою любимую сумочку. Да, грешна, приобрела в Париже ридикюль за нереальные деньги. Не смогла устоять, влюбилась в сумку, и что самое интересное, заметила, что у Ларисы точь-в-точь такой же аксессуар. Еще подумала: наверное, экскурсовод хорошо обеспечена, раз позволяет себе культовые сумки. Мне ее «Шанель» не показалась поддельной.

– А я и не скрываю, что ношу копию, – неожиданно призналась Лариса, – где взять кучу евро на удовлетворение всех желаний? В отличие от некоторых я не выжимаю из мужа все соки.

Стоявший позади меня Сергей неожиданно закашлялся, Нина переключила внимание на мужа.

– Прекрати жевать омерзительную анисовую жвачку, у тебя от нее коклюш начинается! Выпей воды! Немедленно!

Кузя залаял, Сергей молча повернулся к двери.

– Эй, ты куда? – остановила супруга Нина.

– Пить, – коротко ответил он и снова поперхнулся.

– Мелочь у меня, – напомнила Нина, – сейчас дам на газировку.

– Не надо. В автобусе есть. В пакете, – отрывисто возразил супруг.

– С ума сошел? – возмутилась Нина. – Я прихватила для Кузи из гостиничного бара оригинальную французскую минералку без пузырей. Купи себе местное пойло и наливайся им по ноздри.

Глава 8

После весьма неприятного разговора в ювелирной лавке члены нашей группы гурьбой вывалились на улицу и разделились. Злая до бешенства Нина подхватила Кузю и ринулась вверх по кривой улочке. За ней, опустив голову, засеменил Сергей. Юрий и Светлана отправились в сторону продуктовых рядов, Наташа и Катя увязались с ними, а я банным листом прилипла к Геннадию, нагло сказав:

– Ты один, и я без спутника, давай гулять вместе.

– Хотел пошляться по местным антикварным лавчонкам, – заюлил Гена, – там грязно, душно, нет кондиционеров.

– Замечательно, – кивнула я.

– У пхасцев бывает проказа, – попытался напугать меня Сорокин.

Очевидно, мой побег из кино все же задел его самолюбие.

– Ерунда, – бесшабашно сказала я, – у проказы двадцатипятилетний инкубационный период. Если я заражусь, то первые признаки проявятся аж в две тысячи фиг знает каком году!

– Ну пошли, – без энтузиазма согласился Сорокин, и мы потащились по магазинам.

Спустя час я устала, захотела есть и пить, но Гена бодро шагал от одной торговой точки к другой, отыскивая «антиквариат». Я боялась упустить хоть слово из его разговоров с продавцами, поэтому не рисковала даже отлучиться к палатке с мороженым. Несколько раз Сорокин с фальшивой заботой восклицал:

– Дашенька, ты побледнела, посиди в кофейне, я к тебе присоединюсь через десять минут.

Но у меня его вежливые предложения вызывали подозрения, я быстро отвечала:

– Я всегда серого цвета, никогда не краснею и не загораю, сейчас великолепно себя чувствую, бодра и полна сил.

И мы топали дальше. Еще через сорок минут Гена сменил пластинку:

– Даша, давай ты попьешь чаю с пирожными за мой счет! А я пока сношусь вон в тот совсем уж грязный магазинчик.

Во мне проснулась хорошо натренированная охотничья собака. Раз жадный Гена решил потратиться на стакан чая и сладкое, значит, он очень-очень не хочет, чтобы его спутница зарулила в «совсем уж грязный магазинчик».

– Нет, – с небольшой долей злорадства ответила я, – одна в кафе я не останусь!

– Потом не жалуйся на противный запах, – недовольно протянул спутник и повел меня через площадь.

Несмотря на утро, солнце нещадно палило, я тащилась за Сорокиным, проклиная сотрудницу турагентства, перепутавшую двух Даш Васильевых, Дегтярева, который свел меня с Фроловым, лысого Никиту, уговорившего меня на дурацкую авантюру, осмий, всех контрабандистов на свете и собственную мягкотелость.

– Вау! – воскликнул вдруг Гена. – Можешь оказать мне услугу?

Я навострила уши.

– Смотря какую.

– Мы стоим перед магазином, который торгует национальными пхасскими платьями для свадеб, – зачастил Сорокин, – одна моя клиентка просила привезти ей прикид. Здесь он не такой дорогой, а в Москве на две тысячи евриков тянет. Можешь примерить шмотку? Дама твоего тощего размера. Ну плиз!

Я не усмотрела в просьбе Геннадия ничего необычного, даже хорошо, что могу помочь предполагаемому контрабандисту. Долг платежом красен, потом буду везде ходить с Сорокиным, а он из благодарности не рискнет от меня отделаться. Рано или поздно я увижу того, кому Гена передаст радиоактивный изотоп.

– Отлично, – обрадовался Сорокин и втолкнул меня в мрачный магазин, более смахивающий на убежище Бабы Яги, чем на торговую лавку со свадебной атрибутикой.

За прилавком сидела крючконосая старуха.

– Хале маннам? – спросила она Геннадия.

– Малешн сирук, – ответил мой спутник, чем поверг меня в изумление.

До сих пор Сорокин бойко изъяснялся на неправильном французском, слова произносил с чудовищным акцентом, но местные жители хорошо понимали суржик и поддерживали диалог.

– Ты знаешь пхасское наречие? – не удержалась я.

– Попрактиковался перед отъездом, – кивнул антиквар, – купил самоучитель и затвердил десяток фраз. У меня талант к языкам.

– И что ты сказал старухе? – спросила я.

– Дама желает приобрести наилучший свадебный наряд, – перевел Гена.

Баба Яга поманила меня рукой.

– Мнаси.

– Иди за ней, – пояснил спутник.

– А ты что будешь делать? – бдительно осведомилась я.

– Я что, посижу, покурю, – потер руки Гена, – выпью кофейку за счет заведения.

– Не вздумай уйти! – предостерегла я.

– Я похож на подлеца, способного бросить женщину одну в незнакомом месте? Хорошего же ты обо мне мнения, – обиженно пробурчал Сорокин.

Успокоившись, я пошла с Бабой Ягой и очутилась в небольшой комнате с зеркалами. Старуха хлопнула в ладоши, в примерочную вбежали девушки с охапками разноцветных тряпок.

– Ванаку! – приказала хозяйка.

Я сообразила, что она велела мне снимать платье, и живо скинула одежду. Бабка зацокала языком, начала довольно больно тыкать мне корявым пальцем под ребра.

– Ой, – взвизгнула я, – не деритесь!

– Она говорит, что вы слишком худая, – застрекотала на французском одна из помощниц, – мужу не понравитесь. Невеста должна походить на рахат-лукум, а не на палку, которой от бродячих собак отбиваются. А еще ей не по вкусу ваши трусики, такие только шмары носят, порядочной женщине подходят панталоны.