Любовница египетской мумии - Дарья Донцова

Вторая женщина, тоже замотанная в черное, согласно кивнула.

– Зарине еще и разговаривать нельзя? – съязвила Катя.

– Дочка простудилась, – пояснила Фатима, – как раз перед полетом ледяной воды хлебнула и осипла. Голос к ней через пару дней вернется, тогда и поболтаете.

Зарина вновь закивала, потом аккуратно поправила хиджаб. Я обратила внимание, что у нее некрасивая, широкая ладонь с короткими пальцами. Наверное, Зарине не нравились ее руки, и она решила их приукрасить при помощи гелевых ногтей, хищно загибающихся вниз. А кое-кто убежден, что чадра и национальная одежда лишают женщину индивидуальности, ограничивают ее свободу! Судя по рукам, у Зарины совсем не модельная фигура, у нее явно не полутораметровые ноги, растущие от подмышек. Но темный наряд, скрывая недостатки фигуры, позволяет фантазировать; впрочем, лицо тоже укрыто, видны лишь глаза, не отличающиеся особой выразительностью. Ну и как поступит, имея такую фигуру, среднестатистическая крепко сбитая, невысокая двадцатилетняя россиянка? Она наденет мини-юбку, короткий топик, попытается подобным образом продемонстрировать свои данные в выгодном свете, накрасит веки, приклеет ресницы и… добьется противоположного результата. Крохотная юбчонка сделает ноги визуально толще, а тонна косметики на личике состарит его. Зарина же прикрыта с головы до пят, и потенциальный жених может принять ее за красавицу.

– А вот я готов спокойно обнажаться на пляже, – засмеялся мужчина лет сорока, – меня зовут Геннадий Сорокин, я владею небольшим антикварным магазином и коллекционирую фигурки животных, хочу пополнить свое собрание интересными экземплярами из местных лавок. Обожаю пиво, говорят, его на Пхасо отлично варят.

Катя хихикнула.

– Вы из тех людей, кто считает, что жена должна хорошо готовить, у нее никогда не болит голова, а когда по телику демонстрируют футбол, она обязана превращаться в ящик пива. Супер. Ален Делон не пьет одеколон!

– Чего плохого я сказал? – занервничал Гена. – При чем тут Ален Делон?

– Следующие у нас Нина и Сережа Волькины, – быстро увела разговор от опасной темы Лариса.

– Вы забыли Кузю! – обиженно воскликнула Нина и продемонстрировала собачку породы чихуахуа. – Он наш сыночек.

Лариса сложила ладони домиком.

– Простите, простите. Нина бывший врач, теперь у нее свои магазины, она ушла в бизнес. Сергей занимается компьютерами.

Нина кивнула:

– Верно. Хотим набраться новых впечатлений. Верно, мусик?

Кузя тихо гавкнул, Сергей кивнул.

– Мы увлекаемся фотографией, – журчала Нина, – обзавелись профессиональной оптикой, делаем снимки. Верно, пусик?

Кузя тихо гавкнул, Сергей кивнул.

– Сами проявляем пленку, – чирикала Нина, – потом печатаем лучшие кадры, составляем альбомчик и зимними вечерами перелистываем его, вспоминаем путешествие. Верно, кусик?

Кузя гавкнул, Сергей молча кивнул и потянулся к йогурту.

Жена незамедлительно шлепнула его по руке:

– Дусик! Ты забыл о печени? В этом молочном продукте слишком много жира!

Сергей покорно кивнул, Кузя тихо гавкнул, Нина продолжила монолог:

– Совместные впечатления сближают. Когда у меня спрашивают, в чем секрет нашего более чем двадцатилетнего счастливого брака, я всегда отвечаю: «Мы никуда не ездим друг без друга, шагаем по жизни за руку».

– Двадцать лет вместе! – восхитилась Лариса. – Вы герои!

– Сейчас бы он уже на свободу вышел, – элегически заметила Катя, с аппетитом уминавшая не доставшийся Волькину йогурт.

– Что, деточка? – не поняла Лариса.

Катя взяла из хлебницы большой ломоть багета и начала намазывать его клубничным джемом.

– За убийство жены дают меньше двадцатки, – пояснила она, – главное, не затягивать совместное проживание, придушить любимую скорехонько после медового месяца, тогда есть шанс стать свободным человеком в середине жизни. А то некоторые от семейного счастья немеют и даже кефирчику без разрешения не хлебнут.

Нина замерла с раскрытым ртом, потом взвизгнула. Кузя гавкнул, Сергей кивнул. Очевидно, у собачки и у мужа выработался условный рефлекс: если Нина издает звук, первая тявкает, а второй дергает головой.

– Ешь овсянку, – приказала Лариса Кате.

– Веселая девочка, – заржал Геннадий, – говорит, что думает!

– Судя по вашему замечанию, вы привыкли поступать иначе, – сделала вывод Катя. – Да, я всегда говорю правду в глаза, но и за глаза свое мнение не меняю. Так, мне кажется, честнее, чем при встрече сюсюкать: «Милая, ты чудесно выглядишь», а за спиной шипеть: «Совсем с ума сошла, натянула на задницу шестьдесят восьмого размера брюки-стрейч».

– Ты кого имеешь в виду? – вспыхнула Наташа.

Катя прожевала кусок батона и без колебаний ответила:

– Тебя, мама. В самолете ты мило беседовала с Дашей, а когда мы в номере оказались, сказала: «Держись подальше от этой шлюхи, она спит сразу с тремя мужиками, наверное, заразная. Вечно б… вперед лезут! Они ее в аэропорт провожать заявились! С конфетами и книгами! Обо мне никто так заботиться не станет».

Гена оглушительно захохотал, Нина закашлялась, Кузя тявкнул, Сергей кивнул, Наташа схватила чашку с кофе и сделала вид, что поглощена капуччино, а я заерзала на стуле. Отлично, я снискала себе славу Мессалины! Лариса попыталась продолжить светскую беседу, сделав вид, что не слышала заявления Кати, и как ни в чем не бывало зажурчала:

– У нас есть и пара с двадцатилетним стажем, и молодожены, Юра и Светочка Марковы.

Темноволосый мужчина лет тридцати пяти посмотрел на свою спутницу, испуганную, коротко стриженную шатенку, и хорошо поставленным баритоном сказал:

– Я Юрий. Света моя жена, она бухгалтер, у нас не свадебное путешествие, нашему браку скоро два года.

Я посмотрела на Свету, похоже, ей уже лучше, ест спокойно, может, она больна аэрофобией и поэтому просидела в сортире почти весь перелет?

– Вот и отличненько, – забила в ладоши Лариса, – завтракаем, потом купаемся, загораем, отдыхаем, а в семь вечера будет подан автобус, мы поедем в ресторан, там готовят уникальную еду! Поверьте, нигде в мире вы не попробуете ничего подобного. О’кей? Первый денек у нас будет свободный, после тяжелого перелета необходимо восстановить силы, а завтрашняя программа спрессована.

После трапезы я поднялась в номер, взяла купальник, поплавала в бассейне, прошлась по холлу гостиницы, вышла на центральную улицу, заглянула в местные лавчонки и хотела зарулить в кинотеатр, где в режиме нон-стоп крутили фильмы. К сожалению, у касс меня поймал Геннадий, он галантно купил билеты, и мы очутились на жутко неудобной скамейке.