Последний самурай - Хелен Девитт

Я раньше думала, что все могло быть иначе. Гизекинг [43 - Вальтер Гизекинг (1895–1956) – немецкий пианист, занимавшийся также лепидоптерологией; обладая очень развитой слуховой и зрительной памятью, выучивал партитуры наизусть. ] в жизни не сыграл гаммы, Гленн Гульд едва ли занимался; они просто смотрели в партитуру и думали, думали, думали. Если бы невзрачный человек сказал иди и подумай, он тоже рисковал бы революцией в мозгах у Кёнигсбергов. Может, он даже и сам думал, что надо думать. Но нельзя за час научить думать; можно только дать упражнение и с тем отправить восвояси. Безмолвные мысли не нервировали бы деда; он бы по-доброму не посоветовал моей матери играть для удовольствия + тем самым не изгнал бы ее из дома; и все могло бы сложиться иначе.

II

Настоящий самурай так не напьется. Если он и впрямь хорош, он отразит удар.

    Вожак самураев, когда в отряд пытается затесаться самозванец

Неудивительно, что Голливуд снял римейк «Семи самураев», – в этом фильме действует элитный отряд доблестных воинов, и уже одним этим он близок вестерну.

    Дэвид Томсон, «Биографический словарь кино»

1

Мы никогда не выходим на «Слоун-сквер» и не едим в «Жареных курах Небраски»

Мы только что подъехали к «Приморскому мотелю», он же «Олдгейт»: катаемся по Кольцевой против часовой стрелки. Колонны все в бледно-бирюзовой плитке, лиловые ромбы на кремовом пояске – от такой гаммы мне на ум сразу приходят обмылки в бумажках и полотенчики с вышитыми якорями. Что за детство у этого ребенка? Он даже на пляже в Дейтоне не бывал.

Я каждый день катаю его по Кольцевой, чтоб не мерз: я могу печатать и по ночам, когда он спит, но жечь камин 20 часов в день мы не можем. Он остро недоволен, потому что я не разрешила ему взять Канлиффа [44 - Имеется в виду «Словарь гомеровского диалекта» (A Lexicon of the Homeric Dialect, 1924) Ричарда Джона Канлиффа. ]. Ну что делать.

Помню, лет 10 назад или, скорее, 8, я на Кольцевой читала десятую книгу «Никомаховой этики», и поезд остановился на «Бейкер-стрит». С потолка сочился красивый свет, будто зернистая сепия; 11: 00, очень тихо. Я подумала: Да, жизнь, подчиненная уму, и есть самая счастливая [45 - Парафраз «Никомаховой этики» Аристотеля, кн. 10, гл. VII. Пер. Н. Брагинской. ]. Даже тогда чтение Аристотеля не отражало моей концепции интеллектуального блаженства, но ведь возможно вести жизнь, подчиненную уму, и не читая Аристотеля. Если б можно было читать все, чего душа пожелает, я бы читала «Семантическую традицию от Канта до Карнапа» [46 - «Семантическая традиция от Канта до Карнапа: курсом на Вену» (The Semantic Tradition from Kant to Carnap: To the Vienna Station, 1991) – работа Дж. Альберто Коффы, исследование истории логического позитивизма, семантической традиции в философии с начала XIX века до работ «венского кружка» включительно. ].

Сегодня это решительно невозможно, поскольку Л поминутно спрашивает то одно слово, то другое. Он угрюм – его бесит, что приходится спрашивать; по-моему, он думает, если завалить меня вопросами, я разрешу ему завтра взять с собой гомеровский словарь. Джеймс Милль в перерывах между лексической поддержкой маленького Джона написал целую историю Индии, но ему не требовалось грузить в коляску для близнецов небольшую библиотеку, ребенка, Пакость, Птица-младшего и Мелочь – у него имелись жена, слуги + камин в комнате, и все равно он был раздражителен и вспыльчив. Пакость – трехфутовая плюшевая горилла; Птиц – двухфутовая черепаха, по ошибке нареченная создателем Донателло [47 - Один из персонажей комиксов, мультсериалов и кинофильмов об антропоморфных мутантах черепашках-ниндзя (Teenage Mutant Ninja Turtles, с 1984), созданных Кевином Истменом и Питером Лэрдом. ]; + Мелочь – дюймовая резиновая мышка, которой от природы уготовано теряться от 30 до 40 раз в сутки.

Даже если не мешает Л, то и дело подходят люди. Иногда шутливо пеняют ему на то, что рисует в книжке, а иногда выкатывают глаза на полвосьмого, сообразив, что он читает. Им, видимо, и в голову не приходит, что все это ему неполезно. Сегодня подошел дядька и шутливо сказал: Не надо в книжке рисовать.

Л: Почему?

Шутливый: А если кто-нибудь почитать захочет?

Л: Так я и читаю.

Идиот, идиотски подмигивая мне: Да ну? И про что там?

Л: Ну вот сейчас они прибыли в царство мертвых а тут она превращает их в свиней а тут они идут к стражу над всеми ветрами а тут они суют в горящие уголья обрубок дубины и выкалывают глаз Циклопу [48 - Аллюзии на: Гомер, «Одиссея», здесь и далее пер. В. Вересаева. ], потому что у него только один глаз и если его выколоть он ослепнет.

Мозг в шесть лет ушел из школы, а тело продолжало отбывать срок: Как-то некрасиво они поступили, а?

Л: Если тебя вот-вот съедят, красота необязательна. Можно убивать ради самозащиты.

Медленно соображающий (с глазами на полвосьмого): Ишь ты.

Л (пятисотый раз за текущий день): Что это значит?

Медленный: Это значит «совершенно поразительно». (Мне) Вас не тревожит, что с ним будет в школе?

Я: До отчаяния доводит.

Просто желающий помочь: Зачем же сразу язвить?

Л: Это не очень сложный язык. Алфавит – предшественник того, которым пишут по-английски, и очень на него похож.

Теперь Просто поражен и выкатывает глаза на пол- восьмого не только потому, что перед ним гомероговорящее дитя; он таращится, как умеет таращиться только человек, всю жизнь применявший к слогам бритву Оккама. Он смотрит на меня и спрашивает, нельзя ли присесть.

Поезд подъезжает к «Набережной». Я кричу: «Нет выхода! » и вылетаю на платформу, ворочая коляской.

Л вылетает за мной и мчится к лестнице под табличкой «Нет выхода». Я иду за своим ребенком – мать идет за своим ребенком. Мы прячемся за углом, пока поезд не трогается, затем возвращаемся на платформу и покупаем два пакетика арахиса.

Л, разумеется, не все время читает «Одиссею». В коляску погружены также «Белый клык», «ВИКИНГ! », «Тар-Куту: пес Крайнего Севера», «Мардук: пес монгольских степей», «Пит: черный пес Дакоты», «ПЛОТОЯДНЫЕ, ХИЩНИКИ, КРУПНЫЕ КОШАЧЬИ» и «Дом на Пуховой опушке». Последние дни Л в третий раз перечитывает «Белый клык». Иногда мы выходим из поезда, и он бегает по платформе. Иногда считает до 100 на одном языке или нескольких, остекленевшими глазами озирая вагон. И однако он много читал «Одиссею», и нам хватает данных на совокупное мнение общественности на Кольцевой по вопросу детей + греческого языка.