Осторожно, злая инквизиция - Яна Ясная

– Скажите, вы ваш инквизиторский медальон в киндер-сюрпризе нашли? Когда экзальтированные тетки и эксцентричные подростки вещают о Кругах, шабашах и их Хозяйках, это я еще могу понять. Но когда эту чушь вслух повторяют грамотные люди, мне становится неловко за отечественную инквизицию. Я этому городу не Хозяйка. У этого города нет Хозяйки.

Спич, полный сарказма и капающего с клыков яда, не произвел должного впечатления на инквизитора. Он разглядывал меня с интересом, как энтомолог-исследователь – любопытное насекомое, но не более, и тем самым будил дикое желание доказать мерзавцу, что я не насекомое, а вовсе даже млекопитающее. Например, скунс.

– Отчего же нет? – вкрадчиво, благожелательно поинтересовался инквизитор. – Вы отпрыск древнего ведьмовского рода. В этом городе семьи старше не найдется. Инквизиция вашу кандидатуру одобряет. И вряд ли в городе или в его окрестностях найдется ведьма, готовая бросить вам вызов за главенство.

– Сказать вам, куда инквизиция может засунуть свое одобрение? – я внезапно успокоилась и попросила. – Выньте, пожалуйста, затычки из ушей и услышьте меня уже. У этого города нет Хозяйки. И у соседнего нет. И у Великого Новгорода. И у Москвы. И у столицы всего ведьмовства, Киева, – тоже нет. Возможно, есть женщины, называющие себя таковыми. Но Хозяек – нет. Точка. Времена шабашей прошли. Хозяйки остались в прошлом. Вместе с шабашами.

Теперь-то он выглядел не на шутку заинтересованным, этот Максим, зовущий себя моим братом: нос с горбинкой, глаза с прищуром, локти на столе, пальцы переплетены, на мизинце взблескивает перстень-печатка, и сам он чудо как хорош… Вот только разговор наш смысла не имел.

– Почему? Почему вы так упорно отказываетесь от этой должности? Ведь она многое вам дает. Власть. Статус. Право! – голос инквизитора звучал вкрадчиво, обволакивая меня.

Но я девушка не мелкая – меня попробуй обволоки.

– Обязанности, – подсказала я. – Мне понятны мотивы вашей богоспасаемой организации, многоуважаемый Максим. Вашим иерархам за каждой ведьмой в захолустном городишке вроде нашего учет и контроль вести не с руки. А поставил жупел в виде дутой Хозяйки – и вроде как порядок. А ею одной вертеть куда как легче. Но вот только Хозяйкой невозможно назначить, дружочек мой, многоуважаемый Максим. Это уникальная совокупность личных качеств, сил и – я сделала глумливую паузу – пройденных обрядов. О которых ныне и представления не имеют. Вот то Хозяйка, правильная, настоящая. Она из шабаша выходит, от шабаша силу берет – шабашу и служит. Ее своя земля питает. А те дурилки картонные, которых ваши отцы по местам распихали, – так, административные единицы, не более. И подчиняться им или нет – дело для каждой ведьмы сугубо добровольное. И дуры те, кто этого не знает.

– Да вы, Ксения Егоровна, анархистка! – снисходительно восхитился собеседник.

– Тревожно. Тревожно становится за судьбы родной инквизиции при виде лучших ее представителей, – вернула любезность я и растянула губы, изображая вежливую улыбку (или мерзкую гримасу, это уж кто как назовет).

– И все это было – во-первых. Во-вторых – что еще за чушь про ритуальные убийства в моем городе? И не надо корчить рожи, «Мой город» означает, что я тут живу. Я тут родилась.

Скорчить рожу, правда, инквизитор Максим не успел, а может, вовсе не планировал, но предоставлять ему такого шанса я и не собиралась, нанесла удар на упреждение. Упредила так упредила – тот даже не попытался изобразить улыбку.

Ну и правильно. Терпеть не могу конкуренции.

Несколько секунд смотрел на меня, то ли изучая, то ли давая понять, что я зарвалась.

– Ксения Егоровна, что вы знаете о серии убийств в вашем городе? – задал он наконец вопрос по итогам внутричерепной конференции с самим собой.

Я призадумалась – а сыр во рту держала. Вернее – но ненадолго. Надолго задуматься у меня бы и не получилось, без опыта-то.

Крапивин – город маленький, всего-то двести пятьдесят тысяч душ населения. Жаркий юг нашей необъятной Родины в той ее части, где она еще не курорты, но уже и не средняя полоса. Так, серединка на половинку, триста с лишним лет истории.

С одной стороны, убийств тут, конечно, все равно хватает.

С другой стороны – это все больше банальная поножовщина да бытовуха, а вот чтобы сериями, это нет, этим у нас не балуются.

Так что долго «призадумываться» тут было не о чем… И я честно ответила на заданный вопрос:

– Ни-че-го.

И, поразмыслив еще немного, прибавила:

– Я о ней вообще впервые слышу. А не путаете ли вы чего, многоуважаемый Максим? Не подумайте, что я сомневаюсь в компетентности ваших источников – хотя я-таки сомневаюсь, но не будем об этом, – но наши масс-медиа информационными поводами не избалованы. Если бы в городе завелся серийный убийца, СМИ вопили бы на эту тему из каждого утюга.

– И тем не менее с сентября прошлого года в вашем городе были зарезаны три молодых женщины, – инквизитор упорно хранил каменную физиономию, хотя я на пену изошла в попытках его зацепить и вывести из себя. – Все убитые были разного возраста, типа внешности и социального положения. Тела обнаружили в разных местах и при разных обстоятельствах. Орудие убийства ярко выраженных особенностей не имеет. Способ убийства тоже сложно назвать уникальным. У следствия не было никаких причин объединять эти случаи в серию – как и у журналистов.

– А у вас есть, – уныло поняла я, ж… жизненным опытом чувствуя, что сейчас инквизитор скажет мне феерическую гадость и разом переплюнет все мои старания по выведению его из себя.

– А у нас есть, – согласился инквизитор.

Как пить дать, какой-нибудь долбоклюй надумал поиграть во Властелина Тьмы, Отворяющего Врата Отцу Страданий. Раз традиционное следствие не сделало стойку на следы ритуалов вокруг убийств, а нетрадиционное, как раз наоборот, возбудилось, то отметился в этом не просто долбоклюй, а из наших. Ну что за поганое утро, а? Ну просто хуже быть не может!

– Эти убитые женщины были магически одаренными.

Опа.

Может.

Да ну, чушь какая-то!

– Это невозможно, многоуважаемый Максим! Чтобы одна за другой были убиты три ведьмы, а сообщество ни сном, ни духом? Да у нас на весь город, может, десяток колдовских семей наберется, а вы мне хотите сказать, что такая убыль могла пройти бесследно?