Падение титана, или Октябрьский конь - Колин Маккалоу

В итоге Цезарь получил контроль над одной «хлебной» провинцией, а республиканцы обосновались в другой. Что было бы сносно для Цезаря в урожайные годы и недостаточно в неурожайные, которые следовали один за другим из-за чреды засух по всему побережью Нашего моря. Да еще в Тусканском море расположился республиканский флот, охотившийся за транспортами Цезаря с пшеницей. Ситуация обострилась, когда республиканцы проиграли войну на Востоке. Гнею Помпею теперь ничто не мешало бросить все силы на перехват столь необходимого италийцам зерна.

Собравшиеся после Фарсала в провинции Африка республиканцы хорошо сознавали, что Цезарь обязательно придет. И если они не хотят позволить Цезарю завладеть всем миром, им следует постоянно держать свою армию наготове. Ибо Цезарь рано или поздно появится. Скорее рано, чем поздно. Когда Катон покидал Киренаику, все согласились, что это произойдет в июне, поскольку Цезарь сначала должен решить проблему с царем Фарнаком в Анатолии. Но когда десять тысяч героев завершили переход, Катон, к своему изумлению, нашел армию республиканцев в таком беспорядке, словно никакого Цезаря не было и в помине.

Если бы покойный Гай Марий посетил теперешний дворец наместника в Утике, он не нашел бы в нем больших перемен. Как и шестьдесят лет назад, внутренние оштукатуренные стены были покрыты неяркой красной краской. За исключением довольно большого зала для аудиенций, дворец представлял собой лабиринт маленьких комнат. Но в пристройке имелись два довольно приличных покоя для приезжих торговцев зерном или влиятельных сенаторов, отправлявшихся путешествовать по Востоку. Сейчас дворец был переполнен республиканскими аристократами до такой степени, что грозил лопнуть по швам, а в душных его помещениях стоял несмолкаемый гул голосов вечно сварящейся заносчивой знати.

Молодой и застенчивый военный трибун привел Катона в канцелярию наместника, где за ореховым столом восседал Публий Аттий Вар в окружении служащих, шуршащих бумагами.

– Я слышал, ты совершил потрясающий переход, Катон, – сказал Вар, не вставая, чтобы пожать гостю руку: к Катону он относился с презрением.

Кивок – и подчиненные, поднявшись, гуськом пошли прочь.

– Я не мог не совершить! – гаркнул Катон, к которому вернулась прежняя манера кричать, сталкиваясь с дурно воспитанным собеседником. – Нам нужны солдаты.

– Да, это так.

Очень способный военачальник, но недостаточно знатный, Вар считался клиентом Помпея Великого, однако не только долг перед своим патроном привел его на сторону республиканцев. Он всей душой ненавидел Цезаря и был этим горд. Кашлянув, он посмотрел на Катона:

– Боюсь, Катон, я не смогу предложить тебе помещение. Все, кто не был хотя бы плебейским трибуном, спят в коридорах, а экс-преторы вроде тебя – в стенных шкафах.

– Я и не жду, что ты пригласишь меня погостить, Публий Вар. Один из моих людей как раз сейчас подыскивает мне пристанище.

Вспомнив, как обычно устраивался Катон, Вар вздрогнул. В Фессалонике это был жалкий кирпичный домишко всего с тремя комнатами и тремя слугами: для самого Катона, для Статилла и для Афинодора Кордилиона.

– Хорошо. Вина? – предложил он.

– Не для меня! – рявкнул Катон. – Я поклялся не пить, пока Цезарь не будет повержен.

– Благородная жертва, – заметил Вар.

Неприятный визитер молча сел. Его волосы и борода выглядели ужасно. Он что, не нашел времени помыться, прежде чем явиться с докладом? О чем тогда можно с ним говорить?

– Я слышал, в прошедшие четыре месяца вы ели только мясо, Катон.

– Иногда нам удавалось поесть и хлеба.

– Правда?

– Я уже сказал.

– Я также слышал, что вас донимали скорпионы и гигантские пауки.

– Да.

– Многие умерли от их укусов?

– Нет.

– И все твои люди совершенно оправились от ранений?

– Да.

– И… э-э-э… случались ли песчаные бури?

– Нет.

– Должно быть, это кошмар – идти без воды.

– Вода у нас всегда имелась.

– На вас нападали разбойники?

– Нет.

– Вам удалось сохранить все вооружение?

– Да.

– Тебе, должно быть, не хватало политических схваток, дискуссий.

– В гражданских войнах политики нет.

– Ты был лишен благородного общества.

– Нет.

Аттий Вар сдался.

– Что ж, Катон, хорошо, что ты вернулся, и я надеюсь, тебе удастся пристойно устроиться. Теперь, когда ты здесь и наше войско полностью укомплектовано, можно собирать большой совет. Он состоится завтра, через два часа после восхода. Нам следует, – продолжал он, провожая Катона к выходу из канцелярии, – решить, кто станет главнокомандующим.

Что ответил бы Катон, так и осталось неясным, ибо за порогом Вар увидел Секста Помпея, развлекающего часовых болтовней.

– Секст Помпей! Катон не сказал, что и ты тоже здесь!

– Это меня не удивляет, Вар. Тем не менее я здесь.

– Ты тоже пришел из Киренаики?

– Под защитой Марка Катона это было приятной прогулкой.

– Входи же, входи! Могу я предложить тебе вина?

– Конечно можешь, – ответил Секст и, подмигнув Катону, исчез рука об руку с Варом.

Луций Гратидий подпирал ворота дворца, жуя соломинку и глазея на женщин, стиравших белье у фонтана. Поскольку на нем не было ничего, кроме забрызганной грязью туники, внутрь его не впустили. Никто из стражи не мог поверить, что этот тощий и грязный верзила был старшим центурионом первого легиона Помпея.

– Нашел тебе неплохую квартирку, – сообщил он щурящемуся на солнце Катону. – Девять комнат и ванна. С уборщицей, поваром и двумя слугами. Пятьсот сестерциев в месяц.

Для римлянина весьма умеренная цена, даже для скряги.

– Отличная сделка, Гратидий. Статилл появился?

– Нет еще, но вот-вот появится, – весело ответил Гратидий, ведя Катона по узкой улочке. – У него много хлопот. Ему ведь надо убедиться, что Афинодора Кордилиона похоронят как подобает. Конечно, философу хорошо бы покоиться рядом с другими философами, но, не разрешив Статиллу принести прах в Утику, ты был прав. Топляк плохо занялся, осталось слишком много костей, да и тело сгорело не полностью.

– Я об этом даже не подумал, – сказал Катон.

Квартира занимала первый этаж восьмиэтажного здания, ближайшего к гавани. В окнах – лес мачт, серебристо-серые пристани с верфями и невероятно синее море. Пятьсот сестерциев в месяц – это действительно удачная сделка, решил Катон, увидев, что слуги уже приготовили ему теплую ванну. Когда, как раз к поздней трапезе, появился Статилл, он не сдержал довольной улыбки. Статилла сопровождал Секст Помпей, который отказался разделить с ними хлеб, масло, сыр и салат, но, удобно устроившись в кресле, стал выкладывать, что? ему удалось почерпнуть из общения с Варом: