Полет дракона - Энджи Сэйдж

Сара уронила лопатку, которой копала ямки для рассады. Совок со звоном упал прямо на ногу Альтеру. Призрак поспешно отступил.

– Септимус! – воскликнула Сара. – Ты никуда не отправишься! Мне и так тяжело, что Джо-Джо, Сэм, Эд и Эрик бегают по лесу, как дикари, и занимаются бог знает чем. Они меня почти не навещают! Нико вот тоже ушел куда-то с Рупертом Гринджем испытывать какую-то лодку и до сих пор не вернулся, хотя обещал появиться еще на прошлой неделе, чтобы отвезти Дженну к тетушке Зельде. Вдруг с ним что-нибудь случилось? Я так волнуюсь… А тут еще Саймон и Дженна исчезли… – И Сара залилась слезами.

Сайлас бережно обнял жену.

– Любимая, ну хватит, не надо так переживать. Все образуется, – прошептал он.

– Сейчас же схожу и принесу тебе чашку хорошего чая с ячменным пирогом, – сказала Салли, – и все сразу станет хорошо, вот увидишь! – И она засеменила на кухню.

Но Сару ее слова не успокоили.

– Саймон и Дженна… исчезли… – надрывалась она. – Ну почему? Ну почему Саймон это сделал? Зачем он ее увез?

Альтер положил свою бестелесную руку на плечо Септимусу.

– Пошли, парень, – сказал он. – Оставим твоих родителей ненадолго одних. Отведи-ка меня к Марсии.

Септимус и Альтер вышли из Дворца и направились по Змеиной канаве, которая вела к реке.

Замок был окружен водой. Его воздвигли на внутренней стороне широкой излучины реки, но после строительства стен выкопали еще что-то вроде рва. Ров был широкий и глубокий, его заполняла вода, потому что с обеих сторон он впадал в реку. Здесь местные жители очень любили рыбачить, а летом – купаться. Недавно они соорудили длинные – до самой середины рва – деревянные мостки, чтобы дети могли нырять с них. А предприимчивый Руперт Гриндж начал сдавать в прокат свое новое изобретение – маленькие лодочки с педалями для тех, кто любил часами плескаться в воде. Эти катамаранчики так и прозвали – «руперты». Развлечение стало очень популярным среди жителей Замка, за исключением двоих: Уизела Ван Клампфа и его домоправительницы Уны Браккет, которые имели несчастье жить по соседству с новым пирсом и лодочным складом, где хранились «руперты».

Септимус слишком хорошо знал дорогу к домику профессора Ван Клампфа, хотя лучше бы он ее не знал. Как только мальчик стал учеником Марсии, волшебница начала каждую субботу посылать его к профессору за новыми составными частями от Тенеловки. Но даже если у профессора и была готова какая-нибудь часть (что случалось весьма редко) и он отдавал ее Септимусу, Уна Браккет подстерегала его у двери и требовала вернуть назад. Она вопила, что ни за что нельзя доверять мальчишке такую ценную вещь. Якобы Марсия должна сама прийти и забрать ее. Между Марсией и Уной разгорелась заочная борьба, а Септимус метался между ними, как воланчик. И так каждую субботу. Септимус стоял возле дома профессора Ван Клампфа и ждал столько, сколько мог выдерживать насмешки разжалованных солдат из Молодой армии, которые вечно болтались у пирса и на спор ныряли в воду.

В конце концов, к облегчению Септимуса, Альтер посоветовал Марсии сдаться и самой забирать готовые части изделия. Может, Уна Браккет и права, сказал он. Тенеловка на самом деле очень сложное магическое устройство, поэтому несправедливо взваливать на Септимуса такую ответственность. А чтобы позлить Уну, Марсия время от времени приходила без предупреждения самым ранним утром.

Полчаса назад мальчишки с пирса наблюдали такую картину: волшебница пришла по Змеиной канаве и злорадно дернула за веревочку на двери профессора Ван Клампфа. Марсия долго ждала снаружи, рассерженно притопывая по булыжной дороге ножками в туфлях из кожи фиолетового питона. Изнутри доносились шарканье и ругань, пока Уна Браккет (которая по долгим и настойчивым звонкам догадалась, что на пороге стоит Марсия) не открыла дверь. Не прошло и года.

А теперь Септимус снова появился у этой двери, и в компании Альтера ему было не легче. По вполне понятным причинам призрак решил остаться невидимым для задиристых мальчишек. Но у Септимуса, в его ярко-зеленой одежде с блестящим серебряным поясом, такой возможности не было.

Естественно, очень скоро с пирса понеслись окрики и пронзительный свист.

– Эй ты, совсем нос задрал?

– Зеленое пузо, зеленое пузо!

– Эй, гусеница! Че тут опять забыла?

И так далее и тому подобное. Септимус отчаянно боролся с желанием превратить их всех самих в гусениц, но это было против правил магики, и мальчишки это знали.

– Мы пришли, – сказал Альтеру Септимус и с силой дернул за веревочку.

Где-то очень далеко, так, что даже они не услышали, зазвенел колокольчик, сильно разозлив домоправительницу. Теперь придется подождать. Септимус повернулся к призраку, который парил у него за спиной и разглядывал дом.

– А ты сможешь войти? – спросил Септимус, надеясь, что у призрака получится.

– Хм… не знаю, – ответил Альтер. – Вроде знакомый дом. Кажется, я когда-то ходил на праздник у реки. Вечеринка была еще та – в итоге мы все оказались в воде. По-моему, праздник был в этом доме, но… Ладно, скоро выясним.

Септимус кивнул. Он знал, что призраки могут перемещаться только туда, где бывали при жизни. Альтер исходил все закоулки Замка, а как Архиволшебник побывал в очень многих служебных зданиях. Но что касается домов обычных жителей, тут было сложнее. С молодым Альтером многие дружили, но даже его не все приглашали к себе домой.

Дверь внезапно распахнулась.

– А, опять ты? – проворчала Уна Браккет, высокая сварливая женщина с очень короткими черными волосами.

– Мне нужно увидеть Архиволшебника, – сказал Септимус. – Пожалуйста.

– Она занята, – бросила Уна.

– Это очень срочно, – не сдавался Септимус. – Дело жизни и смерти.

Домоправительница подозрительно зыркнула на него. Она помялась, видимо взвешивая, какое из зол будет меньшим: если пустить Септимуса в дом или если Архиволшебник придет в ярость и сгоряча разнесет тут все.

– Ладно, заходи.

Уна раскрыла дверь пошире, и Септимус вошел, а следом за ним и Альтер.

Но стоило Альтеру перешагнуть порог, как внезапным порывом ветра призрака отшвырнуло на улицу.

– Вот досада! – пробурчал он, поднимаясь на ноги. – Теперь я вспомнил, вечеринка была в соседнем доме.