Собрание сочинений. Том 3. Из дома вышел человек - Даниил Хармс

- Автор: Даниил Хармс
- Серия: Собрание сочинений в трех томах
- Жанр: детские стихи, литература 20 века, пьесы и драматургия
- Размещение: фрагмент
- Теги: русские писатели, сборник сочинений
- Год: 2020
Собрание сочинений. Том 3. Из дома вышел человек
– Петь-ка! – кричит Колька, – смотри, какой город ко-ря-вень-кий!
– Что-о-о? – кричит Петька.
– Го-род! – кричит Колька.
– Не слы-шу! – кричит Петька.
– Что-о-о? – кричит Колька.
– Скоро ли Брази-лия? – кричит Петька.
– У какого Васи-ли-я? – кричит Колька.
– Шапка улете-ла-а! – кричит Петька.
– Сколько! – кричит Колька.
– Вчера-а! – кричит Петька.
– Северная Америка! – кричит Колька.
– На-ви-да-ри-ди-и-и! – кричит Петька.
– Что? – кричит Колька.
Вдруг в ушах стало пусто и аэроплан начал опускаться.
Аэроплан попрыгал по кочкам и остановился.
– Приехали, – сказал авиатор.
Колька Панкин и Петька Ершов огляделись.
– Петька, – сказал Колька, – гляди, Бразилия-то какая!
– А это Бразилия? – спросил Петька.
– Сам-то, дурак, разве не видишь? – сказал Колька.
– А что это там за люди бегут? – спросил Петька.
– Где? А, вижу, – сказал Колька. – Это туземцы, дикари.
Видишь, у них белые головы. Это они сделали себе прическу из травы и соломы.
– Зачем? – спросил Петька.
– Так уж, – сказал Колька.
– А смотри, по-моему, это у них такие волосы, – сказал Петька.
– А я тебе говорю, что это перья, – сказал Колька.
– Нет, волосы! – сказал Петька.
– Нет, перья! – сказал Колька.
– Нет, волосы!
– Нет, перья!
– Нет, волосы!
– Ну, вылезайте из аэроплана, – сказал авиатор, – мне лететь нужно.
7
Колька Панкин и Петька Ершов вылезли из аэроплана и пошли навстречу туземцам. Туземцы оказались небольшого роста, грязные и белобрысые. Увидя Кольку и Петьку, туземцы остановились. Колька шагнул вперед, поднял правую руку и сказал:
– Оах! – сказал он им по-индейски.
Туземцы открыли рты и стояли молча.
– Гапакук! – сказал им Колька по-индейски.
– Что это ты говоришь? – спросил Петька.
– Это я говорю с ними по-индейски, – сказал Колька.
– А откуда ты знаешь индейский язык? – спросил Петька.
– А у меня была такая книжка, по ней я и выучился, – сказал Колька.
– Ну ты, ври больше, – сказал Петька.
– Отстань! – сказал Колька. – Инам кос! – сказал он туземцам по-индейски.
Вдруг туземцы засмеялись.
– Кэрэк эри ялэ, – сказали туземцы.
– Ара токи, – сказал Колька.
– Мита? – спросили туземцы.
– Брось, пойдем дальше, – сказал Петька.
– Пильгедрау! – крикнул Колька.
– Пэркиля! – закричали туземцы.
– Кульмэгуинки! – крикнул Колька.
– Пэркиля, пэркиля! – кричали туземцы.
– Бежим! – крикнул Петька, – они драться хотят.
Но было уже поздно. Туземцы кинулись на Кольку и стали его бить.
– Караул! – кричал Колька.
– Пэркиля! – кричали туземцы.
«Мм-ууу», – мычала корова.
8
Избив как следует Кольку, туземцы, хватая и бросая в воздух пыль, убежали. Колька стоял встрепанный и сильно измятый.
– Пе-пе-пе-пе-петька, – сказал он дрожащим голосом. – Здорово я тузе-зе-зе-земцев разбил. Одного сю-сю-сю-сюда, а другого ту-ту-ту-туда.
– А не они тебя побили? – спросил Петька.
– Что ты! – сказал Колька. – Я как пошел их хватать: раз-два, раз-два, раз-два!
«Мм-ууу» – раздалось у самого колькиного уха.
– Ай! – вскрикнул Колька и побежал.
– Колька. Ко-олька-а-а! – кричал Петька.
Но Колька бежал без оглядки.
Бежали-бежали,
бежали-бежали,
бежали-бежали, и только добежав до леса, Колька остановился.
– Уф! – сказал он, переводя дух.
Петька так запыхался от бега, что ничего не мог сказать.
– Ну, и бизон! – сказал Колька, отдышавшись.
– А? – спросил Петька.
– Ты видел бизона? – спросил Колька.
– Где? – спросил Петька.
– Да ну, там. Он кинулся на нас, – сказал Колька.
– А это не корова была? – спросил Петька.
– Что ты, какая же это корова. В Бразилии нет коров, – сказал Колька.
– А разве бизоны ходят с колокольчиками на шее? – спросил Петька.
– Ходят, – сказал Колька.
– Откуда же это у них колокольчики? – спросил Петька.
– От индейцев. Индейцы всегда поймают бизона, привяжут к нему колокольчик и выпустят.
– Зачем? – спросил Петька.
– Так уж, – сказал Колька.
– Неправда, бизоны не ходят с колокольчиками, а это была корова, – сказал Петька.
– Нет, бизон! – сказал Колька.
– Нет, корова! – сказал Петька.
– Нет, бизон!
– Нет, корова!
– Нет, бизон!
– А где же попугаи? – спросил Петька.
9
Колька Панкин сразу даже растерялся.
– Какие попугаи? – спросил он Петьку Ершова.
– Да ты же обещал поймать мне попугаев, как приедем в Бразилию. Если это Бразилия, то должны быть и попугаи, – сказал Петька.
– Попугаев не видать, зато вон сидят колибри, – сказал Колька.
– Это вон там на сосне? – спросил Петька.
– Это не сосна, а пальма, – обиделся Колька.
– А на картинках пальмы другие, – сказал Петька.
– На картинках другие, а в Бразилии такие, – рассердился Колька. – Ты смотри, лучше, колибри какие.
– Похожи на наших воробьев, – сказал Петька.
– Похожи, – согласился Колька, – но меньше ростом.
– Нет, больше! – сказал Петька.
– Нет, меньше! – сказал Колька.
– Нет, больше! – сказал Петька.
– Нет, меньше! – сказал Колька.
– Нет, больше!
– Нет, меньше!
– Нет, больше!
– Нет, меньше!
Вдруг за спинами Кольки и Петьки послышался шум.
10
Колька Панкин и Петька Ершов обернулись.
Прямо на них летело какое-то чудовище.
– Что это? – испугался Колька.
Читать похожие на «Собрание сочинений. Том 3. Из дома вышел человек» книги

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. В четвертом томе собраны его главные стиховедческие работы. Этот раздел его научного наследия заслуживает особого внимания, поскольку с именем Гаспарова связана значительная часть достижений русского стиховедения второй половины XX века. Предложенный здесь выбор статей не претендует на

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Во всех работах Гаспарова присутствуют строгость, воспитанная традицией классической филологии, точность, необходимая для стиховеда, и смелость обращения к самым разным направлениям науки. Статьи и монографии Гаспарова, посвященные русской поэзии, опираются на огромный материал его

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Гаспаров прежде всего знаменит своими античными штудиями, хотя сам он называл себя лишь «временно исполняющим обязанности филолога-классика в узком промежутке между теми, кто нас учил, и теми, кто пришел очень скоро после нас». Он также много занимался Средними веками и особенно много –

Гётеборг в ожидании ретроспективы Густава Беккера. Легендарный enfant terrible представит свои работы – живопись, что уже при жизни пообещала вечную славу своему создателю. Со всех афиш за городом наблюдает внимательный взор любимой натурщицы художника, жены его лучшего друга, Сесилии Берг. Она исчезла пятнадцать лет назад. Ускользнула, оставив мужа, двоих детей и вопросы, на которые её дочь Ракель теперь силится найти ответы. И кажется, ей удалось обнаружить подсказку, спрятанную между строк

Чудак и выдумщик, ни в чём ни на кого не похожий, Даниил Хармс так и остался в душе ребёнком, весёлым и озорным, сложным и противоречивым, забавным и абсурдным – таким же, как его стихи. А ещё стихи Хармса обладают удивительным свойством: они запоминаются сразу, сами собой. Не верите? Тогда открывайте скорее книжку!

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его исследований. В первый том включены работы Гаспарова по антиковедению, главным образом посвященные Древней Греции. Наряду с аналитическими статьями, составляющими основное содержание тома и объединенными в тематические группы по жанровому и хронологическому принципу, в издание входят предисловия и

Петербургский писатель Виктор Голявкин известен в первую очередь своими рассказами для детей – забавными, добрыми, ироничными. Однако Голявкин писал прозу и для взрослых, сохраняя при этом свой своеобразный лаконичный слог и неповторимый тонкий юмор. В большое собрание сочинений включены рассказы и повести для детей, рассказы для взрослых, а также автобиографический роман «Арфа и бокс».

Кто он, загадочный Даниил Хармс, – наивный гений, мастер эпатажа или лукавый мистификатор, тщательно скрывавший свою, как писал Маршак, «классическую основу»? Хармса, как одного из самых неординарных и парадоксальных писателей XX столетия, читают и изучают в России и за рубежом, однако и по сей день его работы остаются в числе самых удивительных загадок русской литературы. Бесспорным остается необыкновенный талант автора, а также его удивительная непохожесть – ничего подобного ни в России, ни

Кто он, загадочный Даниил Хармс, – наивный гений, мастер эпатажа или лукавый мистификатор, тщательно скрывавший свою, как писал Маршак, «классическую основу»? Хармса, как одного из самых неординарных и парадоксальных писателей XX столетия, читают и изучают в России и за рубежом, однако и по сей день его работы остаются в числе самых удивительных загадок русской литературы. Бесспорным остается необыкновенный талант автора, а также его удивительная непохожесть – ничего подобного ни в России, ни