Революция муравьев - Бернар Вербер

В бегстве спасение.

103-й пробует успокоиться. И поднимает усики к небу. Земля внизу сплошь усеяна искромсанными надкрыльями, а вверху, в очистившемся от саранчового дождя небе, снова засверкало солнце. Чтобы как-то себя ободрить, муравей напевает старинную белоканскую песенку:

        Солнце наши полые скелеты прогревает,

        Силой натуженные мышцы наполняет

        И мысли разбросанные воссоединяет.

Тринадцать разведчиков повисают на кончиках самых высоких веток черничного куста, но поток саранчи настигает их и там. Кажется, что муравьи держатся за одну-единственную спасительную соломинку посреди моря шевелящихся саранчовых спин.

52. Дома у Франсины

Восьмой этаж. Без лифта утомительно. На лестничной площадке они отдышались. Наконец-то пришли. Здесь, наверху, они чувствовали себя под защитой от ползучих уличных страхов.

Хотя это предпоследний этаж, зловоние от не вывезенных из-за забастовки мусорщиков отходов добралось и сюда. Юная блондинка с не очень короткими волосами в поисках ключей порылась в широченном кармане, служившем ей и сумкой, и, переворошив кучу разных безделушек, с торжествующим видом достала большую связку.

Отперев пять замков, она толкнула дверь плечом, потому что «дерево разбухло от сырости и дверь заклинивает».

Дома у Франсины были только компьютеры и пепельницы. Жилище, которое она высокопарно называла «квартирой», на самом деле больше походило на крохотную студию. После потопа у соседей сверху потолок у нее расцветился сочащимися влагой разводами. Таков непреложный закон жизни в многоквартирных домах: соседи сверху, наливая себе ванну, непременно переполняют ее. А соседи снизу имеют обыкновение забивать мусоропровод непомерно большими мешками для мусора.

Обои были светло-коричневые. Франсина, как видно, не утруждала себя уборкой. Пыли кругом было хоть отбавляй. Общая картина произвела на Жюли гнетущее впечатление.

– Будь как дома, располагайся, – сказала ей Франсина.

Жюли села, и Франсина заметила, что у нее гноится коленка.

– Это тебя так Черные крысы отделали?

– Мне не больно, вот только кажется, что я чувствую каждую свою косточку. Ну как тебе объяснить? Такое ощущение, что коленки у меня – живые существа. Я чувствую коленные чашечки, суставы – всю эту сложную систему, которая заставляет пару костей действовать одновременно.

Франсина осмотрела ее ссадину и полюбопытствовала – может, Жюли мазохистка? Она, похоже, любит свою рану как что-то родное, поскольку та напоминает ей, что коленка у нее живая…

– Скажи-ка, а ты, часом, не наркоманка? – спросила Франсина. – Или, может, бредишь? Ладно, сейчас все организуем. У меня тут где-то завалялись вата и антисептик.

Первым делом Франсина распорола ножницами длинную юбку Жюли, прилипшую к ссадине, и в этот раз юная сероглазка уже добровольно оголила бедра.

– А юбка-то у меня совсем пропала!

– Не беда, – ответила Франсина, обрабатывая ей ссадину. – Эдак все наконец-то увидят твои ножки. К тому же они у тебя ничего. Первое правило женственности: не стесняйся их показывать. А ссадина быстро заживет.

Франсина прикурила сигарету с марихуаной и передала ей:

– Я научу тебя, как спасаться от самой себя. Может, у меня пока плохо выходит, зато я научилась жить в нескольких параллельных реальностях, и ты уж поверь, старуха, когда они у тебя есть – это классно. Жизнь отвратная штука, если не умеешь переключаться с одной реальности на другую, потому что только так и можно жить.

Она направилась к компьютерам. И когда включила мониторы, комната разом превратилась в кабину сверхзвукового самолета. Кругом замигали сигнальные лампочки, зашуршали жесткие диски, убогие стены как будто расступились.

– У тебя прекрасная коллекция компьютеров, – восхитилась Жюли.

– Да, я вложила в них все свои силы и сбережения. Компьютерные игры – моя страсть. Я добавляю звуковой фон – что-нибудь старенькое из «Genesis», – раскуриваю косячок и забавы ради конструирую искусственные миры. Сейчас мне больше всего нравится «Эволюция». С этой программой ты можешь воссоздавать цивилизации и посылать их воевать друг с другом. Вместе с тем ты обучаешь их настоящим ремеслам, учишь заниматься земледелием, промышленным производством, торговлей – в общем, всем! Ты развлекаешься и при этом как будто переделываешь историю человечества. Хочешь попробовать?

– Почему бы нет?

Франсина объяснила ей, как внедрять те или иные сельхозкультуры, как управлять технологическим развитием, как вести войны, как строить дороги, как снаряжать морские исследовательские экспедиции, как заключать дипломатические договоры с соседними цивилизациями, как отряжать торговые караваны, как использовать шпионов, как устраивать выборы, как предугадывать разные непредвиденные эффекты и всякие краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные последствия.

– Быть богом целого народа, пусть даже в искусственном мире, еще та работенка, – подчеркнула Франсина. – Когда я погружаюсь в эту игру, мне кажется, что я лучше понимаю нашу прошлую историю и могу предвидеть наше вероятное будущее. Так, например, только за этой игрой я поняла, что в своем развитии народу необходимо пройти фазу деспотизма, и даже если захочешь перескочить через эту фазу сразу в демократическое государство, деспотизм тебе потом все равно аукнется. Это как коробка передач в автомобиле. Надо поочередно включить сперва первую скорость, потом вторую и третью. А стартанешь сразу с третьей – заглохнешь. Так и я обращаюсь с моими цивилизациями. Долгая фаза деспотизма, за нею следует фаза монархизма, а потом, когда народ наконец становится ответственным, я передаю ему бразды правления, давая возможность вкусить от плодов демократии. И народу это нравится. Правда, демократические государства недолговечны… Будешь играть – сама увидишь.

Живя в искусственных мирах «Эволюции», Франсина, похоже, научилась анализировать и свой собственный мир.

– А тебе не кажется, что и нами манипулирует какой-то игрок-демиург? – спросила Жюли.

Франсина расхохоталась.

– Ты имеешь в виду Бога? Да, может, и так. Наверное. Вся штука в том, что, если даже Бог существует, он дал нам свободу воли. Вместо того чтобы подсказать нам, что хорошо, а что плохо, как я поступаю со своим народом в «Эволюции», он вынуждает нас самих искать ответ. По-моему, это какой-то безответственный бог.

– А может, он это делает нарочно. Вместе со свободой воли он дал нам и высшее право на ошибки. Порой мы совершаем колоссальные ошибки, и он не вмешивается.

Это замечание, похоже, навело Франсину на глубокие размышления.

– Ты права. Возможно, он дал нам свободу воли, чтобы посмотреть, что мы будем делать с этой свободой, – задумчиво ответила она.