Ты будешь одинок в своей могиле - Джеймс Чейз

– Какой чудесный напиток! Можно мне еще?

Я пошел налить ей еще, а она тем временем встала и пересела на диван, который я называл кушеткой для кастинга. Это было большое и удобное сооружение, купленное мною на аукционе с мыслью «вдруг пригодится». И действительно, время от времени этот диван служил мне совсем неплохо. Анита уселась на него и, закинув ногу на ногу, стала ею покачивать. От этого движения ее длинная юбка задралась. Со своего места я видел одну длинную стройную ногу в шелковом чулке. Впрочем, видел не выше колена.

Я поднес ей коктейль и заметил:

– У вас юбка задралась чуть не до шеи. Дело ваше, но так и простудиться недолго.

Она одернула юбку и сверкнула глазами так, будто хотела укусить.

– Не смею вас торопить, миссис Серф, – продолжал я, – но у меня, знаете ли, осталась на сегодня целая куча работы.

– Что ж, делу время, – ответила она. – А потеха вас совсем не интересует?

– Интересует, как же, но только не с женами клиентов. Вы не представляете, как я не люблю внезапных насильственных смертей.

– Да ему дела до меня нет! – объявила она, глядя на свой бокал. – А мне до него. – Она вдруг подняла на меня глаза и посмотрела совершенно недвусмысленно. – Вы мне нравитесь. А ну-ка, сядьте здесь! – И она показала на место рядом с собой.

Я чуть не послушался, но все-таки сумел удержаться:

– Давайте не сегодня. Дел, знаете ли, много. Да и вам пора домой.

Но Анита была настроена решительно. С чарующей улыбкой она поставила бокал на стол и поднялась. Потом подошла так близко, что меня охватило облако ее духов.

– Мне еще рано, – сказала она и погладила меня по руке. – Могу задержаться… если вы хотите, конечно.

Мне оставалось только сделать шаг вперед и заключить ее в свои объятия. Да кто не мечтает о такой минуте и о такой девушке! Но все же я только сочувственно похлопал ее по руке: жаль, детка, жаль – и тебя, и меня.

– Если бы вы и остались, то ничего у меня не выведали бы. Лучше спросите у Серфа. Может, и скажет. А я уже закончил рабочий день, пора отдохнуть от клиентов. Так что будьте хорошей девочкой, поезжайте домой.

Она продолжала улыбаться по инерции, но взгляд помрачнел.

– А вы все-таки передумайте, – сказала она и обняла меня за шею.

Не успел я ей помешать – впрочем, сильно я и не старался, – как она уже целовала меня своими многоопытными губами. Простояли мы так секунд, наверное, десять, это было что-то вроде тренировки. У меня, насколько помню, крутилась мысль: «Вот сейчас я тебя оттолкну, и тогда ты увидишь, что я за парень – волевой и сам себе хозяин». Но только что-то шло не так, где-то я ошибся и оттолкнуть ее не смог. Вместо этого впился в ее губы, одновременно прогибая ее назад и поддерживая рукой за поясницу – все, как полагается в Голливуде.

Целоваться она умела. Руками обвила меня за шею и издала такой полуобморочный не то вздох, не то стон, после которого выбора у меня уже не оставалось.

Мы приземлились на диван, я ощущал ее дыхание, рукой она полезла мне под рубашку – потрогать грудь. Однако, прежде чем она пошла дальше, я бросил на нее быстрый взгляд, которого она не ожидала. И я заметил холодное, бесстрастное выражение ее лица, сосредоточенный, расчетливый взгляд серых глаз – это отрезвило меня, как хороший удар в диафрагму. Я отпрянул, вскочил и сделал глубокий вдох. Мы смотрели друг на друга не отрываясь.

– Ладно, попробуем еще раз, когда ваш муж мне заплатит, – сказал я наконец. Мой голос звучал так, словно я пробежал пару миль в гору. – Когда ничего не сдерживает, у меня возникает больше желания. А сейчас позвольте проводить вас до машины, мэм.

Она перевела взгляд с меня на ковер, продолжая изображать нечто вроде улыбки. Руки вцепились в сумочку так, что побелели костяшки пальцев. Она посидела секунд десять, а потом встала и сказала резко:

– Хорошо. Но учтите: если речь зайдет о разводе, то он получит его только на моих условиях. И это влетит ему в копеечку. И еще скажите ему: нечего за мной следить. Меня так легко не поймаешь. И вообще, я вышла замуж, чтобы выдоить из него все деньги, но если бы я знала, какой он зануда, то мне и денег было бы не нужно. Можете передать. – Говорила она тихо, не давая выхода гневу и разочарованию. – И еще скажите ему: если за кем и надо следить, так это за его кислой доченькой. Вот где его ждет сюрприз! – Тут она рассмеялась. – А тебе не мешает быть погорячее. Сам не понимаешь, что теряешь.

Не переставая смеяться, она раздвинула шторы, а затем спустилась, сверкая бриллиантами, по ступеням и исчезла в темноте.

5

Я проснулся от телефонного звонка. Казалось, он звучал громче пожарной сирены, и я вскочил, чуть не опрокинув кровать. Нашарил выключатель, включил свет и схватил трубку. На часах было четыре минуты четвертого.

– Маллой? – гаркнул кто-то. – Это Мифлин из полицейского управления. Извини, что разбудил. Нам тут только что принесли сумку, принадлежащую Дане Льюис. Это ведь твоя сотрудница?

– И ты за этим меня разбудил? !

– Ну-ну, спокойно. Мы позвонили мисс Льюис, но она не отвечает. Тут что-то нечисто. В том месте, где нашли сумку, были и следы крови на песке. Так говорит парень, который ее принес. Я сейчас туда еду. Поехали вместе!

Я уже совсем проснулся.

– А где нашли сумку?

– В дюнах, в миле от твоего бунгало. Я подъеду через десять минут и заберу тебя.

– Договорились.

Я положил трубку и вылез из постели.

Когда подъехала машина, я был уже одет. Погасил свет и направился к калитке. Мифлин и два копа в форме ожидали меня в большой машине, оснащенной рацией.

Коренастый, с красной физиономией и носом картошкой, Мифлин сразу производил впечатление бывалого и крутого копа. Время от времени мы с ним пересекались по делу. Мне он нравился, а он проявлял ко мне терпение, так что мы помогали друг другу по мере возможности. Мифлин открыл дверцу, я влез, водитель газанул, и машина, подскакивая на рытвинах, помчалась по дороге вдоль пляжа.