Избранная и беглец - Оливия Штерн

– Тебе не надо нырять, – пробубнил за спиной ассистент.

Оллин не ответил. Оттолкнулся всеми четырьмя лапами, а затем шумно, с брызгами плюхнулся в пруд.

Здесь все было другим, не так, как на суше, но все равно очень приятно. Свет зеленоватый. Холодный. Внизу темно. Толща воды пронизана сочными стеблями. Наверху колышутся черными пятнами тарелочки лотосов.

Загребая лапами, Оллин поднырнул глубже. Кислорода в крови с лихвой хватало, так что можно было не торопиться и поплавать. Должны же у него остаться хоть какие-то удовольствия? Чистая вода приятно холодила большое и нечеловечески сильное тело. Молниеносное движение – и в зубах забился серебристый карп. Ощущение мягкой плоти, перемалываемой челюстями. На зубах хрустнули позвонки. Эйфория, накатывающая волной… Иногда Оллин думал, что, если бы встретил того, кто его здесь запер, тоже загрыз бы. И сожрал. Откусывал бы по куску, отрывая плоть от костей, и слушал бы вопли боли и ужаса – потому что сам он был обречен на боль и ужас с самого начала. Оллин никогда не знал иных существ, кроме мягкотелого ассистента, и это наводило на мысль, что его заключили в тюрьму с самого рождения.

Потом он вынырнул, выбрался на берег и разлегся на траве, жмурясь на солнце. Аси маячил тенью и, казалось, излучал укоризну – хотя, понятное дело, ассистент не может испытывать эмоций. Даже если это ассистент, к которому ты привык, как к самому себе.

– Сейчас вернусь, – пробормотал Оллин.

Вместо слов из пасти вырвалось довольное сытое урчание.

– Время завтрака, – оповестил Аси.

Оллин еще раз посмотрел на небо сквозь защитный купол. И подумал, что происходит что-то новое в его тюрьме. Купол взялся сполохами, как будто прогнулся. Пошел волнами, словно в воду бросили камень. И еще один. А потом – как в замедленной съемке – сквозь радужное мерцание на поверхность тюрьмы опустилось серебристое округлое брюхо корабля.

Настоящего быстроходного корабля, реальности которых Оллин собственноручно включил в число своих нейротренажеров. Хотелось научиться управлять большими и красивыми металлическими птицами, хоть и понимал, что все напрасно и бессмысленно.

Корабль тяжело сел прямо на крышу дома, стены хрустнули, словно скорлупа, и сложились.

– Оллин, прячься, – вдруг сказал Аси, – я отправляю сигнал бедствия.

Кажется, его синтезированный голос дрогнул. Впервые за все эти годы.

Внятные мысли разом куда-то делись. Оллин уже не раздумывал, откуда взялся корабль и что за существа прилетели вот так, запросто продавив защитный купол. Скрежет ломающихся стенок дома, в котором он провел так много лет, внезапно отозвался подсердечной болью.

«Да что ж это? Почему? »

Еще через мгновение что-то ярко полыхнуло с противным визгом, и Аси – его Аси, тот, что носил его в своих мягких щупальцах и гладил по голове – тяжело ударился о землю. Но уже не мягкой медузой, а обугленным дымящимся комком, из которого торчали, подрагивая, серебристые проводки.

Оллин зарычал.

Аси.

И, развернувшись, рванул под воду, ныряя бесшумно и почти без брызг.

?

Там, наверху, над водой, суетились. Несколько пылающих и шипящих плазменных снарядов прошло совсем рядом с ним, Оллин едва успел извернуться, изо всех сил помогая себе хвостом. Вильнул в сторону. Туда, где пруд вплотную прилегал к сектору с тропической растительностью. Под стенками черепа крутились, сталкиваясь и рассыпаясь осколками, самые бестолковые вопросы. Кто это? Почему его хотят убить? И отчего явились только сейчас, не раньше? !

Но ответов не было. Пока не было.

Единственное, что Оллин чувствовал и осознавал, – так это то, что не даст себя уничтожить. И более того, вырвется на свободу. Целостность купола была нарушена, и чужой корабль смял блестящим брюхом дом, словно картонную коробку. А это значило только одно: у пленника появилась возможность бежать. Глупо ею не воспользоваться.

Оллин подплыл к берегу пруда, туда, где растительность соседнего сектора нависала над водой, образуя козырек. Поднялся осторожно к поверхности, высунул наружу длинную морду, потянул ноздрями воздух. Пахнуло гарью, новым пластиком, еще чем-то непонятным, но совершенно чужим. Он осторожно, стараясь не делать лишних движений, высунул голову полностью, все еще находясь под «козырьком» из сочной зелени.

– Ищите тварь! Идиоты! Хозяин приказал принести его голову!

Оллин помянул про себя ларха, о котором столько читал в сети. Он никогда не верил в богов, но ларх… Почему-то пользователи доступного кластера федеральной сети его упоминали постоянно, наверное, и сейчас его имя было весьма уместно. Похоже, кто-то там снаружи вспомнил о существовании узника и решил… довершить начатое?

Но отчего же только сейчас? Не тогда, когда Аси таскал пухлого младенчика или вылавливал его, барахтающегося в пруду? Почему дождались, пока младенец вырастет, возмужает и превратится из беззащитного создания во вполне себе опасного модификанта?

Он прислушался к крикам, осторожно выглянул, стараясь не высовываться из укрытия. По пятачку земли, на котором он привык жить в одиночестве, ходили люди. Мужчины в темных летных комбинезонах. Пятеро. Трое сунулись в то, что осталось от дома, двое, вцепившись в оружие, двинулись вдоль пруда к сектору с «джунглями».

– Может, он утонул? – спросил кто-то.

– Нет. Ищем. Наверняка засел в этой… оранжерее.

Оллин прищурился. Прикинул, сколько времени понадобится ему в этом состоянии, чтобы добраться до корабля, и опечаленно признал, что его успеют подстрелить. Модификанты быстры, быстрее обычных людей. Но когда против тебя пятеро убийц, да еще и вооруженных плазменными винтовками последней модели, шансов мало.

Он задумался. И едва не поймал плевок плазмы. Спасло только то, что инстинктивно дернулся в сторону, заряд прошел в нескольких миллиметрах от уха.

– Вон он! Я видел, вон, в кустах!

Стало ясно, что еще через несколько секунд укрытие превратится в пепел и осыплется в пруд. Надо было что-то делать, но Оллин не знал что. И не мог придумать ничего толкового. Разве что в самом деле выскочить из воды, убить ближайшего врага, возможно, успеть убить еще одного…

Иного выхода уже не было. Рано или поздно его найдут и пристрелят, и он превратится в агонизирующий обгорелый ком плоти – как несколькими минутами раньше Аси.

А потом вместе с дрожью по всему телу пришло понимание того, что лучше он умрет сейчас, чем проведет в своей тюрьме хотя бы еще несколько дней. Рывок – вперед и вниз, под воду. Несколько мощных взмахов перепончатыми лапами, разрезая длинной мордой толщу воды. Через несколько ударов сердца Оллин выскользнул из холодных объятий пруда, рванул дальше, подгребая когтями, вспахивая бороздами зелень газона. Кто-то закричал, шкуру опалило, но Оллин только ускорился. Внезапно стрелять перестали, а он даже не оглянулся. Всю свою силу, всю скорость вложил в рывок – до беспечно распахнутого люка корабля. За спиной кто-то крикнул, что-то жахнуло. Прокатилась еще одна обжигающая волна по коже. Оллин все же успел бросить назад один-единственный взгляд и вяло удивился тому, что прямо на джунгли тяжело опустился другой корабль, чуть поменьше. Теперь те, кто хотел его убить, палили по вновь прибывшему кораблю, а оттуда им в ответ прилетел еще один лохматый плазменный шар.