Наследство Мираль - Ирис Ленская

Раздался звонок, Эдгар вытащил телефон из кармана, но прежде чем ответить, положил мне на плечо руку.

– Эль, слушай, не говори больше никому о скрипке. Здесь полно завистливых людей. Оно тебе нужно? Подождём пару дней и вернёмся в Москву. Возьму нам билеты, не волнуйся…

Я кивнула, думая о своём. Просьба Дианы сыграть на похоронах казалась необычной, как и сама мелодия. Мысли мои путались и теснили друг друга. Вопросов было много, только отвечать некому. Почему бабушка, уроженка здешних мест, так безупречно говорит по-русски? Почему отец так мало о ней рассказывал? И потом, что это за беседы по душам с попугаем?

Весь оставшийся день я провела как на иголках. Брала в руки то нотный лист, то скрипку, но так и не решилась начать играть. О поездке в город не могло быть и речи. К тому же состояние бабушки ухудшилось, рядом с ней дежурила медсестра. В столовую я не спускалась. Погуляла в саду, наблюдая, как родственники собираются отдельными кучками и шушукаются. Все словно к чему-то готовились, и предчувствие меня не обмануло.

Поднявшись в комнату, я решила прилечь на диване. Проснулась, услышав тихий стук в окно. А затем скрежет, будто кто-то царапал стекло. Я подскочила. Звук повторился.

На фоне погружавшегося в сумерки неба сверкнуло белоснежное оперение.

– Арчи? ! – открыла я окно, впуская попугая в комнату. – Что случилось?

Нехорошее предчувствие сжало сердце.

– Беда, беда, – Арчи уселся на моё плечо. – Ди… Ди, скор-р-рее! Пор-р-ра!

Полураздетая, босиком – я бросилась в коридор. Подбежала к бабушкиной комнате и громко постучала. Мне открыла Бетти.

– Что-то произошло? ! Где Диана?

– У себя в спальне, спит. Я заходила к ней полчаса назад.

– Встревоженный Арчи прилетел ко мне на балкон, говорит, что-то случилось! Можно её увидеть? !

Мы вдвоём метнулись к спальне. Бетти приоткрыла дверь. Рядом с огромной кроватью стояло кресло, на котором, опустив голову на грудь, посапывала медсестра. Бабушка, вся в белом, лежала на кровати, одеяло сползло на пол. Серебристые волосы, собранные в пучок, распустились и волнами падали ей на плечи.

– Signora [3 - Госпожа. – итал. ]! – бросилась к хозяйке Бетти и взяла её запястье.

Ноги мои подкашивались, сердце колотилось как бешеное. Я сделала несколько медленных шагов и опустилась на колени у кровати. Я уже всё знала. А Бетти плакала навзрыд, прижав голову к старческой груди.

Когда в комнату вбежал врач, было уже поздно…

Дианы не стало, и об этом каким-то образом узнал Арчи.

Из полуоткрытого окна в комнату ворвался тёплый ветер, в шуме которого мне почудился шёпот:

– …Мираль… Ты наша единственная надежда…

Глава 6

Со скрипкой в руке я стояла у окна, глядя, как белый туман плывёт над водой. Никогда не видела ничего подобного. Спокойная ровная гладь моря была почти полностью покрыта плотными белёсыми облаками, они скрывали даже часть неба, а вместе с ним и вершины ближайших гор. В это утро не пели птицы, будто их тоже поглотил туман. Вечнозелёные дубы стояли, горестно опустив ветви, словно оплакивая усопшую.

– Игр-р-рай, игр-р-рай! – взывал к моему чувству долга Арчи.

На душе было тяжело, пожалуй, впервые в жизни мне совсем не хотелось брать в руки инструмент. Но я обещала, ведь это была последняя просьба милой, умирающей старушки, а потом вздохнула и снова положила скрипку на плечо.

– Ты прав, осталось совсем немного времени.

«Диана ушла… Её больше нет, – трепетала в голове мысль, заставляя пальцы нервно сжиматься, отчего смычок подрагивал в руке, и звуки выходили резкими, с болезненной хрипотцой. – Осталось проводить Диану в последний путь…»

– Игр-р-рай хор-р-рошо! – поправил меня всё слышащий попугай.

Я попыталась взять себя в руки, прикрыла глаза, пытаясь уловить мелодию, поймать само ощущение музыки, уловить его в кончиках пальцев, в пении струн, в трепетании сердца. И музыка, сплетаясь с плачущим пением моей души, взметнулась ввысь, вскрикнула, возопила, заплакала. Тонкие оттенки минора надорвали мне сердце, заставив задрожать нутро. Но в то мгновение, когда я почти поймала, уловила… что-то пошло не так, я сбилась и снова потеряла её звучание. Будто ноты смешались и скомкались, не даваясь мне, не желая спеть для усопшей. Я совсем запуталась и открыла глаза.

Какой странный такт!

Я отложила скрипку и вытерла выступивший на лбу пот. Мне требовалась передышка. Может, спуститься вниз за кофе? Слугам сейчас не до разносов завтрака.

Как только промелькнула эта мысль, в дверь постучали.

– Войдите!

Горничная Бетти тихо ступила в комнату, держа в руках поднос с едой.

– Не стоило, я хотела спуститься вниз… – начала я, но осеклась. Всё в слезах, лицо Бетти было красным и выражало одновременно злобу и боль. Она трясущимися руками поставила поднос на кофейный столик.

– Что случилось? !

– Простите, госпожа. Хотела принести вам завтрак пораньше, знаю, что вы готовитесь к похоронам… в отличие от других.

Я подошла и положила руку на её плечо.

– Успокойся и расскажи, в чём дело.

– Сеньоры уже начали делить наследство… между собой, – всхлипнула Бетти. – Сговорились, как будут продавать поместье. Всё это Бояровы с Мелешкиными – ещё завещание не огласили, а они уже решают, что с ним делать…

Меня передёрнуло от отвращения. Да, у бабушки не было собственных детей и, похоже, родственников. Все русские со стороны дедушки. Стало безумно за них стыдно.

– Какое право они имеют говорить об этом сейчас? ! Диана умерла только прошлой ночью!

Бетти покачала головой.

– Вот и я об этом… Подхожу и говорю: «Не стоит делить то, что ещё не стало вашим»… А они отвечают: «Не суй свой нос, куда не надо! Твое дело – свои вещи паковать, через пару дней тут всё изменится».

Я обняла женщину за плечи.

– Ты же не знаешь, что случится! Пока неизвестно, кто станет владельцем поместья.

– Да я не о себе беспокоюсь! Мне есть куда податься. Да и хозяйка всегда хорошо платила… Просто видеть, как отвратительно ведут себя люди, которых я вижу впервые в жизни, невыносимо! Обидно за сеньору. Всё то время, что мы здесь работали, она была обходительна и относилась к нам как к членам семьи.