Али-Баба и сорок разбойниц - Дарья Донцова

И тут прозвенел звонок. Я пошел в прихожую. Да уж, этот Семен Юрьевич явно владеет фантастическим искусством телепортации. Пять секунд назад он пообещал явиться и, пожалуйста, тут как тут.

Я открыл дверь и увидел нечто огромное, черное, больше всего похожее на стог подгнившего сена.

– Вы Семен Юрьевич? – от неожиданности спросил я.

Гора зашевелилась и ответила очень тонким голосом:

– Нет, меня зовут Муся.

– Как? – удивился я.

– Муся, – повторил стог дискантом. – Я Марина Евгеньевна по паспорту, но мне не нравится, когда меня так кличут, лучше Муся…

– А где Семен Юрьевич? – окончательно растерялся я.

– Не знаю, – отозвалась Муся, – со мною Орест Михайлович.

Я осмотрел лестничную площадку, искренне недоумевая, кто такой Орест Михайлович. Между лифтом и квартирой Элеоноры никого не было.

– А Элеонора Михайловна дома? – пропищала Муся.

Я моментально понял, что к чему: это новые клиенты.

– Да, конечно, проходите, она в кабинете. Вы договаривались о встрече?

– Так велено было приезжать, – ответила Муся и двинулась в прихожую.

Элеонора, покупая квартиру в элитном доме, особое внимание обратила на холл.

– Надоело мне плечами о стены стукаться, когда пальто надеваешь, – в минуту откровенности сказала она мне, – я полжизни в наперстке прожила, теперь хочу жить во дворце.

Жажда простора ввергла Нору в дополнительные расходы, потому что она купила сразу две квартиры на одной площадке и объединила их. Поэтому у нас был только один сосед, Валера, но о нем как-нибудь позже. Прихожая у нас просто огромная, но сейчас, когда туда ввалилась Муся и заняла почти все пространство, мне показалось, что помещение сузилось до размеров спичечного коробка.

Внезапно Муся грохнула о пол два здоровенных чемодана, которые до сих пор держала в руках, и пискнула:

– Ой, здрассти!

Я обернулся. Из коридора выкатилась в инвалидном кресле Нора.

– Мы вот тут, – завела Муся, – от Раисы Сергеевны. Доброго вам здоровьичка, извините, отдыхать небось вам помешали. Вы не беспокойтесь, только комнату укажите!

И тут я сообразил, что это не клиентка, а наша новая домработница. Однако внешность у нее устрашающая.

– Ты не торопись, – раздался за спиной Муси сочный бас. Из-за громадной фигуры вынырнуло маленькое, тщедушное существо, похожее на кузнечика, больного рахитом.

Несчастное создание было облачено в костюм, явно купленный в магазине игрушек. Круглая, почти лысая голова яйцевидной формы сидела на тоненькой шейке, которую я запросто мог обхватить двумя пальцами. На ногах непонятного субъекта были крошечные ботинки, под мышкой он держал роскошную папку из натуральной кожи.

– Это кто? – весьма невежливо ткнула в него пальцем Нора.

– Орест Михайлович, – ответила Муся, – я женой ему прихожусь!

Я постарался не расхохотаться. Да эта Муся спокойно может раздавить муженька, если ненароком сядет на него.

– Но мне никто не говорил, что вы семейный человек! – возмутилась Нора. – Речь шла лишь о домработнице!

– Мы завсегда парою, – сообщила Муся. – Орест Михайлович – повар, я на подсобных работах, убрать, почистить, перевернуть чего, перенести, прибить… Все могу, даже часы чиню.

– Коли не ко двору пришлись, то мы уйдем, – загудел Орест Михайлович.

Муся подхватила поставленные чемоданы.

– Стойте, – выпалила Нора и уставилась на «кузнечика»: – Это вы пекли пироги с рыбой на день рождения Раисы?

Орест Михайлович гулко кашлянул.

– Расстегайчики? Мы-с. Вам какие по сердцу больше пришлись, с севрюжиной или с вязигой?

– Я все съела и чуть не скончалась от обжорства, – вздохнула Нора. – Ваня, покажи им комнату, пусть распаковываются и приходят в кабинет.

Я решил проявить галантность и попытался перехватить один из чемоданов семейной пары, но потерпел сокрушительную неудачу. Саквояж был, похоже, набит камнями или надгробными плитами.

– Что вы, – засуетилась Муся, – я сама доволоку.

Она легко подхватила багаж и поинтересовалась:

– Идтить куда?

Я отвел супружескую чету в их спальню и со вздохом заметил:

– Кровать тут одна, довольно узкая. Завтра куплю для вас побольше.

– Не беспокойтесь, – заявила Муся, – Орест Михайлович на постельке ляжет, а я на полу, вот туточки, у окошка.

Муж спокойно сел в кресло. Ситуация показалась мне странной. Конечно, Орест Михайлович размером с одну руку своей жены, но все-таки он мужчина, и, следовательно, на полу должен спать он, а не женщина, пусть даже такая сильная и огромная, как Муся.

– У окна дует, – решил я укорить Ореста Михайловича, – в кладовой есть раскладушка.

– А не надо, – отмахнулась Муся, – я завсегда на полу сплю. На кровати мне неудобно, спина болит. Спасибо вам за заботу!

В прихожей опять прозвучал звонок. Муся дернулась было на выход, но потом притормозила и воскликнула:

– Вы мне покажьте, как дверь отворять!

– Раскладывайте пока вещи, – предложил я, – завтра с утра к работе приступите.

– Как велите, – мигом согласилась Муся.

Я пошел ко входу, глянул на экран видеофона и увидел мужчину лет пятидесяти. Это, скорей всего, и был Семен Юрьевич.

Глава 5

Гость снял дорогое кашемировое пальто, подбитое собольим мехом, поправил безукоризненный пиджак, явно сшитый на заказ, и весьма нервно спросил:

– Вы знаете что-то об Ирине? Имейте в виду, за сведения о моей дочери обещана награда!

– Пойдемте в кабинет, – предложил я.

Семен Юрьевич, не сказав ни слова, проследовал за мной к Норе.

Выслушав рассказ Элеоноры, он повернулся ко мне:

– Вы уверены, что видели лицо Иры?

Я кивнул:

– У вашей дочери яркая внешность, к тому же родинка на щеке…

Семен Юрьевич вздохнул:

– Ничего не понимаю.