Рыбка по имени Зайка - Дарья Донцова

– Не могу же я всю жизнь недужным прикидываться!

– Естественно, нет.

– Тогда как быть?

– Пока не активничай, – велел Макс, – а дальше посмотрим!

– Но ремонт!

– Лучше не высовывайся из дома.

– Нора будет недовольна.

– Ерунда.

– Николетта и Мэри сведут меня с ума…

– Ваня! Ты не соображаешь, во что влип, – рявкнул Макс. – Что-то мне есть расхотелось, жарко очень.

– И у меня аппетита нет, – признался я.

– Тогда я вот здесь вылезу, тормози, – приказал Макс.

Я покорно припарковал автомобиль и только тут догадался спросить:

– А с твоей тачкой что случилось?

– Умерла, – отмахнулся Макс, – реанимация не поможет.

– Вот жалость.

– Да уж, – ухмыльнулся приятель, – я не готов к столь масштабным потерям. Лишиться и авто, и лучшего друга практически в один день. Сиди дома!

– И долго мне таиться?

– Не знаю.

– Месяц?

– Может быть.

– Два?

– Вполне вероятно.

– Три?

– Не исключаю и такого поворота событий. Ладно, скоро созвонимся. Не дрейфь, держи нос крючком, а хвост торчком, прорвемся, ребята, штыком и гранатой!

Высказавшись, Макс бодрым шагом направился к метро, потом обернулся, помахал рукой и исчез в толпе. Я остался один и сразу услышал трель мобильного.

– Иван Павлович, – зачирикала Лиза, – нам надо обсудить сантехнику, можете на стройдвор подъехать? Я нашла ванну, очень хорошую.

– Берите.

– Без вас никак. Жду.

– Увы, не могу.

– Да? А когда можете?

Я вспомнил слова Макса и брякнул:

– Месяца через три.

– Не поняла, – воскликнула Лиза, – вы шутите, да? Через девяносто дней Элеонора вернется. Ладно, посмеялись, и хватит, жду вас на «Войковской». Ванна в единичном экземпляре, продается со скидкой, поторопитесь, пожалуйста.

– Увы, не могу.

– Ладно, – протянула Лиза, – перезвоню через час. Пойду договорюсь, чтобы сантехнику пока придержали.

В ухо полетели гудки. Я положил было мобильный в карман, но он снова возмущенно затрезвонил. На этот раз с той стороны провода оказалась Николетта.

– Ты где? – забыв поздороваться, завопила маменька.

– На работе, – уклончиво ответил я.

– Когда вернешься?

– Пока не могу ответить.

– Раньше шести?

– Вполне вероятно, а что?

– Сделай одолжение, – процедила Николетта, – оторвись от увлекательного занятия созерцания унитазов и раковин! Вспомни о том, что к тебе приехала родная тетя! В конце концов, Норы сейчас нет, отчитываться не перед кем. Прояви внимание к матери и ее сестре. Отвези нас погулять в сад Эрмитаж! Там вечером концерт.

Я притих. Макс приказал сидеть дома. Его нужно слушаться, потому что я оказался в незавидном положении. Но каким же образом мне выполнить приказ друга? С одной стороны, меня атакует Лиза, и правильно делает. Дни бегут, словно гончие собаки, сорвавшиеся с поводков, оглянуться не успеешь, как три месяца промелькнут молнией и вернется Нора. Представляю, какую головомойку устроит она мне, когда увидит разоренную квартиру.

С другой стороны, если я все же попытаюсь последовать совету Макса и запрусь в спальне, мне предстоят баталии с Николеттой. Маменька, обнаружив сына дома, моментально потребует возить ее и Мэри по разным местам, заставит шляться с ними по магазинам, сопровождать их на вечеринки и на концерты. И никакие заявления о тяжелой болезни, справки, охи и ахи не помогут. С Николеттой спорить бесполезно.

Да уж, положение хуже губернаторского, со всех сторон обложили. Не поеду с Лизой – получу от Норы, останусь дома – паду жертвой в сражении с Николеттой и Мэри. Буду по-прежнему вести активный образ жизни – могу попасть в поле зрения милиции. Роман настроился во что бы то ни стало доказать мою вину, с него станется устроить слежку за Иваном Павловичем. Я вооружусь справкой, сообщу о тяжелой болезни, выйду на улицу – и цап-царап, проследуйте, гражданин Подушкин, в кутузку, вы не настолько недужны.

– Ну так ты приедешь в шесть? – заорала Николетта.

– Нет, – ляпнул я, – возьмите такси.

Сейчас маменька начнет громко возмущаться: «Фу! В такси воняет бензином, там некомфортно, от водителя несет дешевым одеколоном». Но неожиданно она легко согласилась:

– Ладно.

Я перевел дух. Ну и ну! Может, Николетта заболела? С чего это она столь любезна и почти дружелюбна? Но теперь, ясное дело, мне домой ехать никак нельзя.

Мобильный вновь задергался, я посмотрел на ни в чем не повинный кусок пластмассы с раздражением. Может, выбросить его вон? Но разве подобный жест – решение проблемы? Кому я понадобился на этот раз?

– Ванечка Павлович, – запела Лиза, – ванночка ждет! Такая пусенька-дусенька, любо-дорого поглядеть. Ну, зайчик мой, подгребайте на стройдвор, котеночек, медвежоночек, тигреночек. Дела всего на десять минут.

Я вздохнул:

– Уже бегу со всех колес.

– Вот и умничка! – воскликнула Лиза, отсоединяясь.

На этот раз на прорабе был нежно-розовый комбинезон из полупрозрачной ткани. Под ним зазывно просвечивали черный бюстгальтер и трусики.

– Пошли, – ухватила меня крепкой рукой Лиза. – Вы способны забраться на пятый этаж?

– На лифте?

– Пешком.

– Тут нет подъемника?

– Он не работает, ну же, котик, поскакали.

Грациозно перебирая стройными ногами в туфлях на головокружительных каблуках, Лиза рысью полетела по ступенькам. Я постарался не отстать от нее. Куда там! Через пять секунд у меня закололо в боку, колени перестали сгибаться, а лодыжку свело судорогой. Дыша со свистом, я остановился на площадке между пролетами. На стене чернела намалеванная краской цифра 2.

– Ванечка Павлович, – спросила Лиза, спускаясь вниз, – что вы тут поделываете? Я поднялась на пятый, гляжу, вас нет! Что случилось?