Пикник на острове сокровищ - Дарья Донцова

Кто-то схватил меня за плечо и бесцеремонно потряс.

– Эй, открывай глаза, супер вышло.

Я, окончательно перестав понимать что-либо, разлепил веки и попятился.

Под потолком ярко сияла лампочка, по углам комнаты стояли торшеры, из которых тоже бил свет. Через всю отнюдь не маленькую комнату, из угла в угол, тянулся транспарант, подвешенный на блестящих цепях. «С днем рождения, Егор! » – гласили крупные буквы, а внизу, под плакатом, сверкал хрусталем и фарфором длинный, шикарно сервированный стол, за которым сидели люди, сияя радостными улыбками. Присутствующие выглядели словно лауреаты Нобелевской премии на балу у короля Швеции. Почти все мужчины были в смокингах, дамы сверкали обнаженными плечами, торжественный вид слегка портили дурацкие бумажные колпаки и круглые носы из поролона, которыми украсилось подавляющее большинство гостей. Но нелепее всех выглядела Лена.

На ней было снежно-белое платье, расшитое кристаллами от Сваровски, на ее шее переливалось бриллиантовое ожерелье, тяжелые серьги с камнями чистой воды оттягивали мочки ушей, а голову госпожи Дружининой украшал ярко-синий парик из фольги, а поверх него – красная бумажная кепка с зеленым помпоном.

– Милый, – подпрыгивала Лена, – ну как? Здорово мы тебя разыграли? А? Класс?

Я прислонился к косяку, чувствуя, как по спине течет пот. Значит, никакого ограбления и похищения не было и в помине. Идиотка Лена решила разыграть Егора, устроить ему «праздничек». Сейчас Дружинин, мчавшийся на всех парах в Брусникино, чтобы спасти супругу, отвесит кретинке пощечину, а я, противник любого насилия, впервые в жизни возьму сторону человека, который решил образумить вздорную бабу оплеухами.

Егор шагнул к жене, я невольно зажмурился и вдруг услышал радостный вопль друга:

– Ленка! Чума! Ну разыграла, ну круто!

– Ура! Ура! Ура! – вопили гости.

Я приоткрыл глаза и почувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Присутствующие находились в состоянии эйфории, всем было очень весело. Может, я на самом деле превратился в трухлявый пень, брюзгу-пенсионера, вечно всем недовольного? Сколько здесь гостей? Человек двадцать, и все просто счастливы, один я пребываю в негодовании. И потом, крайне неудобно находиться в идиотском костюме рыбака, в валенках с калошами, среди людей в шикарных вечерних костюмах. Мало того, что Лена напугала нас, она еще и поставила меня с Егором в идиотское положение! Только, похоже, брезентовые штаны нисколько не напрягают Егора, он счастлив, как щенок, укравший конфету.

Словно почувствовав мое настроение, Дружинин закричал:

– Ваня! Ну прикол! Как мы с тобой сюда крались!

– Ха-ха, – вяло сказал я и сел в кресло, – весело до обморока.

И тут с воплем: «Всем оставаться на местах» – в избу влетели парни в камуфляжной форме.

Поднялся переполох.

– Мы так не договаривались, – визжала на одной ноте Ленка, остальные гости буквально рыдали от смеха. Егор, словно пятилетний мальчик, получивший вожделенную игрушку, запрыгал на месте, а одна из дам, очевидно, уже успевшая подкрепиться коньяком, схватила со стола бутылку, тарелку с пирожками и ринулась к омоновцам с писком:

– Хлеб, соль, мальчики, давайте тяпнем!

Парень, которому она сунула угощение, откровенно растерялся. Остальные омоновцы в пятнистой форме удивленно смотрели на стол и гостей. И тут в комнату вошел Макс.

– Ваня! – с яростью спросил он. – Это что такое?

– Вау! – завопила Лена, кидаясь ко мне. – А я считала тебя жуткой занудой, способным только портить людям компанию! Как ты узнал, что я задумала? Круто! Ты меня переплюнул! Снимаю шляпу!

– Ура! – завизжали гости.

– Наливай!

– За именинничка!

– Ешьте, ребята.

– Эй, парни, тут всем хватит!

– Осетринки дайте!

– Хрен есть?

– Поросеночек хорош!

– Нельзя без тоста, мужики! За здоровье Егора! Ура!

– Ура-а!

– Пей до дна!

– Чегой-то там в красной бутылочке?

Я удивился тому, с какой скоростью омоновцы сообразили, что присутствующие не представляют для них никакой опасности, и с какой радостью стражи порядка присоединились к празднику. Озабоченными на пиру выглядели лишь трое: я, Макс и крепкий мужик в камуфляже – по-видимому, старший группы захвата.

– Живо объяснись! – велел мне Макс.

– Ей-богу, я сам ничего не знал! – воскликнул я и попытался оправдаться перед Вороновым.

Домой я попал около полуночи и рухнул в кровать. Нет, больше ни за какие пряники не соглашусь участвовать в рыбалке!

Спустя почти два месяца после описанных событий, опять в пятницу, где-то в районе одиннадцати вечера, ожил мой мобильный. Я с некоторой опаской вытащил сотовый и уставился на дисплей. Меньше всего мне хотелось беседовать с Николеттой, и вот спасибо, именно она-то и находится сейчас на другом конце провода. Прощай тихий вечер. Либо меня заставят поехать невесть куда, либо капитально испортят настроение, потребовав: «Мне срочно нужны деньги, сущие копейки, всего десять тысяч долларов! »

– Алло, – стараясь придать голосу твердость, сказал я.

Зачем я отреагировал на звонок? Почему не оставил его без внимания, если хотел в тишине почитать замечательную книгу «История Вьетнама»? Все дело в том, что если маменька вспомнила о сыне, то последнего ничто не спасет. Проигнорирую звонок я – Николетта примется разыскивать Нору, обрывать наш домашний телефон, приставать к Максу, обзванивать других моих приятелей. А Элеонора улетела на две недели в Америку, я получил неожиданный отпуск, который хочу провести в блаженном одиночестве! Но маменька не привыкла сдаваться, она всегда получает то, что хочет! Любой ценой!

– Вава, – воскликнула она, – ну как…

Я моментально отключил слух. Жизнь с Николеттой научила меня простому фокусу, причем исключительно из желания сохранить себя как физическую единицу: хочешь остаться в живых, не слушай мать, просто через определенные промежутки времени восклицай: «Ты абсолютно права! » или «Совершенно с тобой согласен! ». Может, кто-то и посчитает мою позицию пораженческой, но я не из тех людей, которые всегда и везде хотят быть на коне, охотно уступлю маменьке, чтобы спокойно вернуться к «Истории Вьетнама».

– Значит, ты понял? – взвизгнула Николетта.