Особа королевских ролей - Дарья Донцова

Я засмеялся:

– Боря, мы с вами просто близнецы.

– Веронике, в отличие от Светланы, похоже, повезло с домом малютки, где правила Варвара Михайловна Кубаренко, – продолжал батлер. – Уж не знаю, как ей это удалось, но в деле Ники есть отказ матери от девочки. Я не уверен, что документ подлинный. Возможен такой вариант: директор приюта сразу поняла, что Вероника физически здорова, такие дети редкость в приюте. Ну, и она уговорила родную мать написать за деньги отказ, а сама, грубо говоря, продала ребенка Кизяковым. Или просто составила фальшивый документ, не беседуя с биологической матерью.

– Что известно об Оксане? – спросил я.

– Матерью она стала будучи несовершеннолетней сиротой, – сообщил Борис. – На учете по беременности не состояла, рожать начала в метро, ей вызвали «Скорую», она очутилась не в лучшем медцентре, туда попадают те, кто находится в самом низу социальной лестницы. Чем она занималась после того, как избавилась от детей? Неизвестно. Работать пошла в двадцать три года, перебрала много профессий: администратор на ресепшен в отеле класса «люкс», продавщица в бутике, хостес в ресторане, официантка в трактире «Быстрые пельмени», уборщица в магазине «Все по одной цене».

Я притормозил у светофора.

– Карьера Оксаны медленно ползла вниз.

– Она уходила отовсюду по собственному желанию, – пояснил Боря, – везде работала недолго, несколько месяцев от силы. То ли перелетная птица, то ли нечиста на руку, то ли охота к перемене мест была вызвана горячей любовью к спиртному. Затем Оксана продала московскую квартиру. Обратите внимание: жилье дорогое, в центре, многокомнатное. Вместо него она приобрела дом в деревне Маркелово. Село находится близко от Москвы, думаю сейчас там цена за сотку запредельная. Но Оксана занималась сделкой в те годы, когда цены на участки в ближнем Подмосковье еще не взлетели до небес. Ей достался добротный дом и участок с постройками. Куда она дела оставшиеся деньги? Возможно, пропила, проела, прогуляла. Более сведений о ее работе нет. Возможно, Гончарова до сих пор живет в селе. Она там прописана.

Я медленно ехал по Садовому кольцу.

– Родила до того, как ей исполнилось восемнадцать, была сиротой. Хорошая квартира в центре, но работать начала, когда ей исполнилось двадцать три года. Кто родители Оксаны?

– Пока я не проверял, – признался Боря, – но непременно выясню.

– Что сейчас поделывает Вероника? – задал я следующий вопрос.

– Она прописана на Ковровой улице, – объяснил Борис, – ранее была зарегистрирована на Лесной у бабушки, Екатерины Семеновны Кизяковой. У самой Вики та же фамилия, но я ее называю Гончаровой, чтобы вас не путать. Приемные родители девушки улетели работать за границу, у них есть еще родная дочь, ее они взяли с собой. Ника осталась в Москве. Ох!

– Что случилось? – тут же среагировал я.

– Только что прилетело письмо на почту, – воскликнул мой помощник, – просят позвонить в ветеринарную клинику Игорю Львовичу.

– Сейчас наберу, – пообещал я, – потом свяжусь с вами.

С доктором меня соединили сразу.

– Очень рад, что вы оперативно откликнулись, – загудел собачий терапевт. – Собрали анализ мочи Демьянки?

– Простите, не успел, – смиренно ответил я.

– Убедительная просьба побыстрее собрать и привезти к нам, – попросил эскулап, – есть некий намек на диагноз, но для его подтверждения необходимо провести исследование.

– Сейчас вернусь домой и сделаю, – пообещал я.

– Купите одноразовую стерильную банку, – напомнил Игорь Львович, – они недорогие.

Я поставил трубку в держатель, стал смотреть одним глазом на дорогу, а другим косился на дома, мимо которых медленно ехал, и вскоре заметил нужную вывеску. На мою радость совсем рядом с аптекой оказалась парковка, и стоимость одного часа была вполне приемлемой. В самом радужном настроении я устроил свой автомобиль в уютном месте, вошел в царство таблеток и увидел за прилавком пару пожилых женщин. Я обрадовался. Анализ мочи самое обычное дело, но нужную тару мне почему-то легче купить у дамы, которая старше меня по возрасту, а не у юной особы. Почему? Ну, как-то не очень комфортно спрашивать у девушки банку. Я же не стану объяснять, что она для собаки, бог весть, что обо мне подумает фармацевт. Оно, конечно, все равно, какие мысли возникнут в голове у симпатичной провизорши. Но все же как-то неудобно. А тетушки почти уже пенсионерки, они не станут хихикать после моего ухода.

Я заулыбался и подошел к прилавку.

Глава 10

– Что хотите? – сурово осведомилась дама.

– Мне нужна… э… банка, – произнес я.

Тетушка повернулась к своей коллеге, которая стояла рядом.

– Инна!

Вторая аптекарша не отреагировала.

– Инна! – во всю мощь легких гаркнула бабуля.

Товарка вздрогнула, затем открыла ящик и бодро воскликнула:

– Есть в наличии дозировка ноль два.

– О чем ты? – изумилась ее напарница.

– Надюша, ты попросила инокаин, – ответила бабуля.

– Нет! Просто тебя звала. Ему нужна банка!

– Банка? – заморгала Инна. – Какая?

Надежда сурово взглянула на меня.

– Вот и у меня тот же вопрос. Какая банка? Для засолки огурцов?

– В аптеке их нет, – пропела Инна, – наши емкости исключительно для медицинских целей.

– Мне именно такую, – обрадовался я.

– Размер? – коротко уточнила Надя.

Я вздохнул, диалог потек в нужном направлении.

– Обычный.

– Обычный какой? – не успокоилась Надежда, а Инна снова привалилась к прилавку и впала в состояние кролика, на которого с вожделением смотрит голодная змея.

Я пожал плечами:

– Обычный общий.

– Обычного общего не знаю, я его за всю свою жизнь в аптеке так и не видела, – насупилась провизор. – Уточните, для какого анализа?

Я решил говорить с суровой пожилой дамой на научном языке:

– Предстоит исследование урины.

– Инна! – заорала Надя.

– А? Что? – вздрогнула коллега. – Есть в дозировке ноль два.

– Забудь наконец про инокаин! – рассердилась Надя. – У нас есть емкость, чтобы исследовать урину?