Обед у людоеда - Дарья Донцова

– Фармакология, – прозвенел девичий голос.

– Скажите, сколько стоит цианистый калий?

Девушка помолчала секунду, потом весьма злобно сказала:

– Я вот сейчас запишу ваш номер и в милицию сообщу. Хулиганка.

– Так вы не торгуете цианистым калием?

В ухо понеслись гудки. Страшно нелюбезная особа, может, мне доктор прописал цианид! Ладно, попробуем счастья в другом месте.

На этот раз ответила пожилая женщина:

– Провизор Шестакова.

– Простите, у меня рецепт, можно узнать о наличии лекарства?

– Пожалуйста.

– Цианистый калий, десять таблеток, пять грамм.

Женщина отреагировала немедленно:

– Что?

– Цианистый калий, десять таблеток, пять грамм.

– Это невозможно, наверное, вы неправильно прочитали рецепт, лучше придите в аптеку.

– Но…

И опять раздались гудки. Да, похоже, в аптеке его не взять, так где же? Я влезла в Энциклопедический словарь, нашла статью «Цианиды» и стала внимательно изучать текст:

«Синильную кислоту и ее соли используют в химической и металлургической промышленности для извлечения благородных металлов, также применяют для борьбы с грызунами».

Так, значит, в Москве полно мест, где лежит в сейфах цианистый калий. Всякие лаборатории, научно-исследовательские центры, заводы, коих в столице немерено, а еще хозяйственные магазины, торгующие отравой для крыс. Жизни не хватит, чтобы обойти все точки.

Ладно, пойдем другим путем. Если я приму за аксиому, что Аня не виновна, тогда что? Значит, Жанну отравил кто-то из гостей, сыпанул потихоньку в бутылочку отраву – и привет. То-то бедняжка понюхала рюмку и сказала, что «Айриш Крим» странно пахнет, как «Амаретто». А Аня ей ответила:

– Да нет, как всегда, пей спокойно.

А это еще одно доказательство вины моей хозяйки. Ладно, все-таки решим, что она ни при чем. Кто тогда? Борис Львович? Ну и зачем мужику средних лет убивать молоденькую и хорошенькую женщину? Он пользовался ее расположением. Правда, иногда бывает, что любовница начинает качать права, выдвигает требование типа – «брось свою жену и распишись со мной». Но Жанна была замужем, причем, кажется, Никита любил ее, хотя чужая жизнь – потемки. Может, он узнал про Бориса Львовича и решил извести прелюбодейку? Во всяком случае, ясно одно: проверить надо всех, кто в тот вечер веселился за праздничным столом, – Никиту Малышева, Андрея и Валерию Корчагиных, Зюку, Бориса Львовича, Ирину и солдафона, которого присутствующие звали Леонидом. С кого начнем?

Мои раздумья прервал звонок в дверь. На пороге возвышался пожилой мужик с куском стекла и чемоданчиком в руках.

– Пятьдесят рублей, – произнес он вместо «здравствуйте».

– Что?

– Работа с материалом стоит полсотни, – пояснил мастер, – платите вперед, или ухожу.

Надо же, какой противный. Я протянула ему голубую бумажку и ехидно заметила:

– Вообще-то, люди сначала дело делают, а потом магарыч берут!

– Это когда с нормальными жильцами дело имеют, – парировал стекольщик, – вон вчера у бабки работал, все чин чином, а она мне два рубля подает. Что это, по-вашему? Нет уж, деньги вперед.

Ругаясь и оставляя за собой грязные следы, мастер дотопал до комнаты и глянул на дверь.

– Чегой-то тут делали, – заворчал он, – дрались? Ладно бы лето, сквозняком хлопнуло, а зимой! Чистое хулиганство!

– Сейчас апрель, – тихо сказала я, наблюдая, как он яростно орудует стамеской.

Куски дерева так и летели в разные стороны.

– Так это по календарю, – не сдавался мастер, – а на дворе февраль февралем, пурга, холод. Мне бы в тепле сидеть, нет, иди, чини ваше стекло, надоело все, за копейки по квартирам таскайся!

Он в гневе сплюнул на пол, подналег на стамеску и моментально отодрал от двери довольно большой кусок дерева.

– Осторожней!

– Нечего меня учить, возьмешь банку краски да замажешь!

Отвратительный пролетарий начал раздражать меня до дрожи. Хотя какой он рабочий! Настоящий работяга любит свою профессию, гордится умением и никогда не позволит себе испохабить материал. Ну не станет истинный мастеровой халтурить, потому что не умеет. А этот – люмпен, кричащий при любом удобном случае: «Вы все лентяи, а я рабочий! »

– Мух, что ли, били? – не успокаивался мужик.

– Нет, кенгуру прогоняла.

У стекольщика выпал из рук нехитрый инструмент.

– Кого?

– Кенгуру, знаете, есть такое животное, большое, с сумкой на животе? Оно иногда ко мне на балкон приходит, а я его гоню, вот неудача и вышла.

Собеседник замолчал, потом сказал:

– Уйди из комнаты!

– Почему?

– Не люблю, когда за спиной стоят.

Я покорно вышла на кухню. Спустя четверть часа стекольщик крикнул:

– Все, готово!

Я проводила его до лестницы. Он вышел, внезапно повернулся и сказал:

– На шестом этаже, в 37-й квартире, профессор живет, Качалов его фамилия, психами занимается. Хороший мужик и берет недорого. Когда у моей тещи глюки пошли, он ей какие-то таблетки выписал. Не поверишь, как новая стала. Готовит, убирает, в магазин ходит, а до этого не помнила, как зовут. Ты сходи к нему по-соседски, глядишь, и поможет чем.

Вне себя от негодования я хлопнула дверью. Спасибо за совет! Кенгуру существует на самом деле, не знаю, почему его никто, кроме меня, не видит!

Вечером с пятью чемоданами явилась Ира.

– Там в машине еще всего полно, – отдуваясь, сказала она.

Лиза и Кирюша полетели вниз. Пока они таскали телевизор, видик, музыкальный центр, кассеты и диски, я молчала. Но когда появились тостер, СВЧ-печка, утюг и кофеварка, я не выдержала:

– Ну зачем всю бытовую технику приволокла! У нас своей полно. Хорошо хоть стиральную машину с холодильником не привезла.

– Они встроенные, – вздохнула Ирина, – отдирать тяжело, а то бы точно прихватила, ничего козлу не оставила бы, пусть теперь без тостиков поживет, а то он жареный хлеб обожает.

– Подумаешь, новый тостер купит, в чем проблема.

Ирочка радостно засмеялась:

– Никогда, у паразита денег нет, ему мамонька даже на сигареты давала. За пять лет только одну картину и продал, идиот кретинский! Он святой, а мы с мамой тряпки половые!

И она поволокла агрегаты на кухню. Я в задумчивости пошла в ванную и начала вытаскивать из машины чистое белье. Однако странно. Ну кто же убивает курицу, несущую золотые яйца? Почему Борис Львович кинулся обвинять Аню? В его положении было бы логичней защитить супругу, отмести от нее всякие подозрения. И как он думает теперь жить? Будет искать новую кормилицу?