Созвездие жадных псов - Дарья Донцова

– Чье?

– Ваше.

– Евлампия.

– Класс! – взвизгнул администратор. – Прикол! Врешь!

– Ей-богу, Евлампия, сокращенно Лампа.

– Офигеть, – продолжал восхищаться Вениамин Михайлович, – ну-ка, пройдись!

– Зачем?

– Давай, давай, от окошка к двери.

Я удивилась, но послушно выполнила приказ.

– Так, – потер руки Вениамин, – самое то! Где играешь?

– Нигде.

– Ага. Что закончила?

– Московскую консерваторию.

– Абзац, – радовался мужик, – ну при чем тут консерватория?

Я пожала плечами:

– Мама захотела, чтобы дочка умела играть на арфе.

– Ладушки, – обрадовался Веня, – значит, так. Ты мне, голуба, подходишь на все сто, только не на роль шлюхи. Есть там одна очень симпатичная особа, сестра главной героини, ролька довольно большая, твой шанс. Завтра в восемь утра придешь…

– Спасибо, но не надо.

Вениамин захлопнул рот, помолчал секунду, потом сказал:

– Ты не поняла. Я беру тебя на роль Алевтины.

– Не надо.

– Ты что, с дуба упала? – обозлился мужик. – Роль в телесериале, верный путь к славе, сплошные убийства, пиф-паф… Ну, врубилась? Или от счастья мозги заклинило?

– Роль мне не нужна.

– Роль не нужна? – медленно повторил Вениамин и сел в кресло. – А что тогда?

– У вас есть актриса Елена Яковлева?

Веня ткнул пальцем в черную клавишу.

– Верочка, глянь, в картотеке Елена Яковлева есть?

– Целых две, – спокойно ответила секретарша. – Вам Елену Андреевну или Елену Михайловну?

– Тебе какую?

– Возраст назовите.

– Верунчик, глянь, сколько им натикало.

– Яковлева Елена Андреевна, 1938 года рождения, только, по-моему, врет, – ответила Верочка, – на фотографии чистая мумия. А вот второй – месяц тому назад двадцать два исполнилось.

– Это мое, – удовлетворенно ответила я, – дайте адрес и телефон.

– Возьмешь у Веры, – бросил Веня и спохватился: – А зачем?

Я посмотрела в его глуповатые, какие-то бараньи глаза и мирно сказала:

– Нанимаю для сына гувернантку, хочу актрису, хорошенькую.

– А-а-а, – протянул мужик.

Пока он пытался сообразить, что к чему, я выскочила в коридор, взяла у Верочки все необходимые координаты Лены Яковлевой и уже хотела уходить, как дверь кабинета распахнулась и, словно черт из табакерки, вылетел встрепанный Веня.

– Эй, Евлампия! – заорал он. – Оставь свои данные!

– Зачем? – изумилась я.

– Ну, может, передумаешь насчет Алевтины…

– Мне роль не нужна.

– Все равно оставь, – не сдавался антрепренер, – роль-то класс, в телесериале.

– Спасибо, не хочу.

– Давай телефон, дура! – рявкнул Веня.

– Вот пристал, – обозлилась я, – нет телефона!

– Адрес! – сказал Вениамин. – Адрес говори!

Я закатила глаза:

– Сделай милость, не утруждайся, я терпеть не могу кино, даже детективы, читать книжки намного интереснее. И потом, ну чего ты ко мне, не слишком молодой и красивой, привязался? Вон сколько девочек сидит!

– Где ты увидела девочек? – налился краснотой Веня.

Я ткнула пальцем в диван и кресла:

– Вот.

– Это шалавы! – взвился Веня. – Идиотки, у которых даже не хватает ума, чтобы одеться по-другому, как из одного яйца, актрисы, блин! А ну, пошли вон, и ежели завтра опять в дурацких сарафанах явитесь…

Девочки мигом подхватились и выскочили в дверь. В кабинете затрезвонил телефон.

– Ща, никуда не уходи, – велел Веня, – обедать поедем, в «Интурист».

Не успел он скрыться, как я в ужасе понеслась к выходу. Обедать в Интуристе, с этим кретином? !

– Девушка! – крикнула Верочка.

Я притормозила.

– Что?

– Вениамин Михайлович редко когда так настаивает, – сообщила секретарша, – вы ему явно понравились.

– А он мне нет! – выпалила я и в два прыжка оказалась на улице.

Так, что теперь делать?

– Простите, – раздался сзади робкий голос.

Я повернулась. Девушка, одна из тех, с лямочками, робко спросила:

– Извините, где вы покупали брюки и майку?

– На Черкизовском рынке, там такой одежды как грязи.

– Спасибо, – обрадовалась актрисочка.

Я посмотрела, как она, слегка покачиваясь на высоченных каблучищах, семенит по направлению к метро. Голову даю на отсечение, завтра эти дурынды явятся к Вене, все как одна, в дешевеньких брючках и копеечных футболочках.

К моей радости, у метро нашелся работающий телефон.

Яковлева схватила трубку сразу:

– Алло.

– Можно Лену?

– Я слушаю.

– Мы с вами, скорей всего, незнакомы…

– Кто вы?

Я помолчала секунду, а потом решила рискнуть:

– Ребекка Славина.

– Ой! – пробормотала Лена.

– Мне надо с вами поговорить.

– Хорошо, приезжайте.

Жила Яковлева в шикарном месте, на Арбате, в переулочке, как раз за почтой. Но стоило мне зайти внутрь, сразу стало понятно – квартира огромная, роскошная, но грязная, коммунальная.

По извилистому коридору мы добрались до последней комнаты, девушка распахнула белую дверь и пробормотала:

– Входите.

Я оказалась в не слишком просторном помещении, метров пятнадцати, не больше. Обстановка так себе, бедная. Диван, знававший лучшие времена, стол, несколько книжных полок и два весьма ободранных кресла. Телевизор тут стоял старый, отечественный, и холодильник сверкал никелированными буквами «Минск».

– Что вам надо? – тихо спросила Лена.

Я принялась изучать последнюю любовницу Славина. На первый взгляд ничего особенного. Худенькая, стройная, чуть выше меня ростом. Коротко стриженные почти черные волосы, небольшие карие глаза, аккуратный рот… Таких девушек по улицам бродят толпы, цена им – пятачок пучок в базарный день.

– Понимаете, – сказала я, усаживаясь без приглашения в довольно засаленное кресло, – мы ничего о вас не знали и не позвали на поминки.

Лена дернулась и быстро ответила:

– А я бы и не пошла!

– Почему? Разве папа не рассказывал вам, что все его женщины дружат?