Хождение под мухой - Дарья Донцова

Я не дружила тесно с Киселевой, вернее, никогда не была ее лучшей подругой, но в гости к Наде ходила довольно часто. Надюша – светлый человек, охотно помогающий людям. Она хороший педиатр и всегда пользует детей знакомых, не беря за это ни копейки. Богдан был более жестким, настоящий бизнесмен от медицины. Вот он всегда настаивал на оплате услуг. Дружба дружбой, а денежки врозь.

К слову сказать, очень многие наши общие приятели предпочитали ходить в клинику к Богдану. Он сумел собрать у себя великолепных специалистов и аппаратуру покупал самую навороченную. Даже в суперпрестижной Кремлевке не было такого томографа, как в клинике у Надиного мужа. Вообще-то лечебное заведение официально имело двух хозяев: Надю и Богдана. Но всеми хозяйственными и финансовыми делами заправлял супруг. Надюша только лечила детей. Боюсь, сейчас ей нелегко придется, наверное, наймет управляющего.

Я вздохнула и посмотрела на тумбочку. Каждый человек имеет право на маленький кайф, поэтому сейчас я открою новый детективчик незнакомого мне пока автора Елены Кочетковой и отдамся чтению. А чтобы стало совсем хорошо, без всяких угрызений совести поужинаю в кровати. Вот тут на тарелочке лежит пара кусков холодной баранины, хлеб…

Не успела я потянуться к еде, как дверь тихонько скрипнула.

– Входите, – вздохнула я.

Было наивно полагать, что мне дадут спокойно полежать. Небось Кирюшке или Лизе понадобилась музыкальная энциклопедия.

Скрип повторился.

– Ну чего вы там топчетесь? Давайте, давайте.

Странное дело, обычно они влетают с такой скоростью, словно в них воткнули батарейку «Дюраселл», а сегодня переминаются у входа.

Дверь распахнулась, и я увидела меланхоличную морду Люси. Вараниха напряженно смотрела на меня. Честно говоря, она меня пугала. Такая спокойная, молчаливая, травоядная… Но жуткая.

– Люсенька, – ласково пропела я, – входи, душенька.

В конце концов ящерица не виновата, что родилась уродиной.

Словно поняв мои слова, Люся втянулась в спальню и подбрела к кровати. Затем она положила морду на одеяло. Вид у животного был самый что ни на есть несчастный. Вараны тоже имеют душу, и Люся явно переживала, что Ванька, улетев на гастроли, отвез ее к чужим людям.

– Не беда, дорогая, – сказала я и, преодолевая оторопь, положила ладонь ей на спину.

Вопреки моим ожиданиям тело не было ни холодным, ни скользким, на ощупь оно напоминало кожаную сумку, ничего противного. Я принялась осторожно гладить Люсю. Вараниха затрясла кожей под подбородком, потом, приподнявшись, положила на диван две передние лапки. Вот оно как! Доброе слово и ящерице приятно.

– Лампа, – завопил Кирюшка, – беги сюда, скорей, скорей.

Испугавшись, что у мальчика случилась неприятность, я опрометью скатилась с дивана и рванула в его комнату.

– Что? Что стряслось?

– Во, – ткнул пальцем в экран Кирка, – гляди, «Ментов» по каналу ТНТ гонят, будешь смотреть?

– Тьфу на тебя, перепугал! Думала, опять розетка загорелась!

– Так всегда, – обиделся Кирюшка, – хочу сделать приятное, а получаю выговор!

Но я уже раскаялась в сказанном.

– Извини, миленький, но я лучше почитаю.

– Дело хозяйское, – вздохнул Кирюшка, – просто ты всегда ворчишь, что мы «Ментов» мешаем смотреть! А тут такой случай!

Я погладила его по вихрастой голове. Кирилл увернулся. Он теперь не любит «бабских слюней», хочет казаться суровым мужчиной. Интересно, сколько лет пройдет, прежде чем он поймет, что настоящий представитель сильного пола должен быть ласков и приветлив? Впрочем, произойдет метаморфоза только в одном случае, если он добьется успеха в жизни. Реализованный мужчина никогда не станет привязываться к женщине с мелочными придирками. Нет, ему не надо ничего себе доказывать и повышать собственную самооценку, унижая других людей. Настоящий мужчина спокойно простит бабу, и в 99 случаях из ста не обратит внимания на несваренный суп. Просто съест бутерброд. А вот если ваш кавалер не представляет собой ничего особенного, ежели сидит на работе в самом углу, а во время дружеского застолья не знает чем похвастаться… Ох, не завидую я вам тогда. Голову дам на отсечение, что не будет от него житья жене и детям, он станет придираться и «воспитывать» по каждому поводу. Странное дело, женщины отчего-то боятся связываться с импотентами и геями, но совершенно спокойно идут в загс с парнями, у которых явно выраженный комплекс неполноценности, я бы, как от чумы, бежала от последних, а геи – великолепные друзья…

Я доползла до дивана и обнаружила дивную картину. Люся спит на моем месте, по ее бокам устроились сладко похрапывающие мопсихи. На тарелочке белели два кусочка хлеба, баранина исчезла. Вне себя я шлепнула Мулю пуловером.

– Обжора, как не стыдно!

Мопсиха раскрыла глазки и обиженно уставилась на меня. Вся ее умильно складчатая морда словно говорила: «Ты чего, хозяйка? Сплю себе спокойно. За что? »

– Не прикидывайся овечкой, – кипела я, – знаю, знаю, кто слопал вкусную баранинку. Ада никогда не ворует, а Люся травоядная, ей сегодня на ужин капусту дали. Так что, кроме тебя, некому. А ветеринар, между прочим, велел посадить вас, сударыня, на низкокалорийную диету. Поскольку вы в ширину и в длину стали совершенно одинаковы.

Кипя от негодования, я попыталась лечь на место, но не тут-то было. Мопсы не хотели шевелиться. В конце концов мне удалось сдвинуть наглых собак, но тогда возникла следующая проблема. Люся не собиралась покидать уютное местечко, а я побоялась мешать варану. Неизвестно, как отреагирует ящерица, если потяну ее за хвост. Ложиться спать в обнимку с Люсей мне не слишком хотелось, поэтому пришлось идти в комнату для гостей и устраиваться там. Утихомирилась я около двух часов. Взбила подушку, потеплее завернулась в одеяло, вытянула ноги, сладко зевнула и… услышала телефонный звонок.

– Лампа, – пробормотала Надя, – спишь?

– Нет, нет, читаю, опять что-то стряслось?

В трубке стояла тишина, потом раздались рыдания.

– Сейчас приеду, – пообещала я и побрела одеваться.

Надя была на этот раз не в халате, а в свитере и джинсах.

– Опять звонили? – спросила я, снимая сапоги.

– Нет, – прошелестела Надя, нервно ломая пальцы. – Хуже!

– Что еще?

– Богдан приходил.

Я выронила сапог.