Камасутра для Микки-Мауса - Дарья Донцова

– Ну теперь, типа, поняла? – тыча в меня пальцем, поинтересовался Гриша.

Я кивнула.

– Вроде разобралась. Похоже, вы тут ни при чем.

– Проблемы опять начнутся, – гудел Гриша.

Я хотела было успокоить его. Наоборот, получается, что у Антона отец умер, и никаких хлопот. Но, похоже, Гриша боялся, что Люда теперь потребует, чтобы родной папа признал ребенка.

– Дела, – качал головой папаша, – ну какого хрена его убили? Кто? Небось долгов наделал. Не понравился мне он.

– Игорь?

– Ну да, – кивнул Гриша, – свистун. Видно, что на шмотки деньги спускает.

– Что же тут плохого? – улыбнулась я. – Молодой, хочется хорошо выглядеть.

– Так если бабок совсем нет, на хрена на барахло тратиться, – пожал плечами Гриша, – вложи их в дело, приумножь, а потом хоть на «мерсе» катайся. Нет, похоже, он не из деловых, так, болтун. Значит, тебя не Алена подослала?

– Нет, – успокоила я его, – совершенно другой человек, вы с ним незнакомы. Сейчас я уйду, и больше мы не встретимся.

– Вот и славно, – повеселел Гриша, роясь в карманах, – на, держи визитку, ща, погодь.

Из барсетки появилась золотая ручка устрашающих размеров. Гриша снял колпачок и старательно написал в углу «10%», затем поставил закорючку и, всовывая мне карточку, заявил:

– Надумаешь тачку покупать, заходи, это тебе суперскидка!

– Спасибо, – улыбнулась я, – не премину воспользоваться когда-нибудь.

– Ну, типа, прощай, – сказал Гриша.

– Ну, типа, до свидания, – отозвалась я и ушла.

Глава 9

Не знаю, как у вас, а в нашей семье раз в год случается настоящий кошмар под названием «переезд на дачу», и хуже его только то, что называется «отъезд в Москву».

Дом наш расположен в Подмосковье, в местечке под названием Алябьево, и он совсем новый, его построили недавно. Историю о том, как развалилась старая фазенда и кто возвел нам эти хоромы, я уже рассказывала и повторять тут не стану [5 - См. книгу Дарьи Донцовой «Фиговый листочек от кутюр». ]. В теперешнем доме есть все: мебель, холодильник, кухня… Казалось бы, что везти с собой? Так, ерунду, постельное белье, носильные вещи, телевизоры, радиоприемник, стиральный порошок, цветы, обувь, подушки, одеяла, пледы, любимые книги, компьютер для Лизы, кучу игрушек для Кирюши, два велосипеда, ролики, столовые приборы, тарелки, кастрюли, тазики, удлинители, настольные лампы…

Впрочем, большинство из вещей нужно просто купить в двойном размере и оставить одну часть на даче. К слову сказать, так оно и было, пока нас не ограбили. Воры утащили все, что смогли, а оставшееся разломали и испачкали. После этого случая мы таскаем все с собой. Перед отъездом я бегу на рынок, приобретаю там безразмерные баулы, знаете, такие бело-синие или бело-красные, с которыми «челноки» мотаются в Турцию, и запихиваю в них все, подлежащее вывозу.

В этом году я планировала отъезд позже, чем обычно, потому что Кирюшка сдает экзамены. Поэтому представьте мое удивление, когда, вернувшись домой, я обнаружила в коридоре шеренгу туго набитых сумок и всклоченных Юлю с Магдаленой, азартно запаковывающих вещи.

– Где ты шляешься? – налетела на меня Сережкина жена. – А ну живо начинай собираться.

– Но…

– Давай, двигайся, – велела Юлечка, – завтра в девять утра едем в Алябьево.

– Почему? Хотели же позже туда перебираться! Кирюша же экзамены сдает!

– Ничего с ним не случится, – пыхтела Юля, пытаясь закрыть молнию на очередном бауле, – на электричке пару раз в город съездит, не развалится.

– Отчего такая спешка? – недоумевала я.

Юля села на стул и устало пояснила:

– Сережка отправляется в Коктебель на фестиваль рекламы за счет своей фирмы.

– Вот повезло! – обрадовалась я. – На дармовщину отдохнет!

– Точно, – кивнула Юля, – но самое невероятное, что мой журнал посылает меня туда же в командировку!

– Такое раз в жизни случается!

– Именно, – ухмыльнулась Юлечка, – как ты одна выезжать будешь, а? От Кати толку нет.

– Вовка поможет, – бодро начала я и осеклась. Костин уехал на Селигер.

Юля встала и принялась расправлять очередную сумку.

– Завтра мы на трех машинах выедем в Алябьево, устроим вас там и со спокойной душой махнем в Коктебель.

– Мои «Жигули» в ремонте, – напомнила я.

– Поедешь на Вовкиной машине, – отрезала Юля, – а теперь ступай запаковывать кастрюли.

Я пошла на кухню, шаркая тапками, словно столетняя бабка. Надо же, я считала, что до кошмара есть еще время, а он, оказывается, уже тут как тут. Еще я не люблю ездить на Вовкиной «шестерке», потому что и со своей-то управляюсь без всякого удовольствия. И похоже, сегодня поспать не удастся.

Ровно в восемь утра мы начали процесс запихивания тюков в багажники.

– В прошлом году было меньше вещей, – констатировал Сережка, – чего вы понабрали, а? Ерунду всякую.

– Тут только самое необходимое, – пояснила я.

– Сто семьдесят тысяч крайне нужных вещей, – бубнил он, пытаясь поднять самый большой баул, – вы прихватили чугунные батареи? Вырвали их из стены?

– Здесь кастрюли, – заявила я.

– Чтоб им сгореть, – выдохнул Сережка и водрузил сумищу на крышу «Жигулей».

Дальше пошло легче. Спустя примерно час шмотки были утрамбованы.

– Несите веревки, – велел Сережка.

– Зачем? – удивилась я.

– Лампудель, – взвыл он, – каждый год ты с тупым упорством задаешь один и тот же вопрос. Пора запомнить! Сумки, те, которые на крыше, привязывают! А теперь живо неси бечевки.

Естественно, ничего даже отдаленно похожего на шпагат у нас не нашлось, и пришлось бежать в магазин.

– Ты двигаешься со скоростью беременной черепахи, – разозлился Сережка, получив мотки, – уже половина десятого, а мы еще тут.

– Извини, – отдуваясь, оправдывалась я, – пришлось идти на проспект, потому что…

– Она же шелковая! – перебил меня Сережка. – Лампудель! Ты купила скользкие веревки!

– И что?

– Их невозможно хорошо завязать!