Квазимодо на шпильках - Дарья Донцова

– И она съела? – разинула рот председательница. – Собачка сожрала такую горечь?

– Ей понравилось, – пожал плечами Сережка.

– И морда странная… и лапы… Знаете, на кого она похожа? На крокодила! – сообразила гостья.

В комнате стало очень тихо.

– Давайте попьем чайку! – закричала Юля.

Сережка наклонился ко мне:

– Лампудель, если сейчас не унесешь Асю, нас выселят. Ну-ка, вспомни, Матросов лег грудью на амбразуру, чтобы спасти товарищей, а ты боишься аллигатора.

– Очень, ну просто очень напоминает крокодила, – зудела Нина Ивановна, роясь в сумке. – Ну-ка, где мои очки!

Сережка пнул меня в спину. Ощущая себя храбрым спартанским мальчиком, я подскочила к Асе и, схватив ее за шершаво-мягкое тело, прижала к своей груди. Сейчас она откусит мне руки, голову, а потом сожрет все остальное. Чтобы неповадно было проявлять героизм в недобрый час. Впрочем, если вспомнить историю, все герои плохо заканчивали, это уже после их смерти имена несчастных присваивали улицам и площадям, но меня появление переулка под названием Ламповский не обрадует, мне-то уже будет все равно!

Однако отчего-то Ася совершенно спокойно лежала на моих окостеневших от ужаса руках.

– Вот видите, – зачастил Сережка, – какой крокодил! Разве бы Лампудель смогла так нежно обнимать хищника! Это всего лишь маленькая трогательная московская пупырчатая голая той-такса. Лампа ее просто обожает, целыми днями целует.

Поняв, что следующей его фразой будет: «Ну-ка, Лампуша, покажи, как ты обожаешь Асю», я попыталась шагнуть в сторону коридора, но ноги словно кто-то прибил к полу.

Тем временем Нина Ивановна вынула большие очки, нацепила их на нос и велела:

– Евлампия, ну-ка поднесите собачку поближе, я хочу получше рассмотреть ее!

Тут словно какая-то невидимая рука пнула меня пониже спины, и я вымелась из комнаты на крейсерской скорости. Последнее, что услышала, был бодрый голос Сережки:

– У щенка очень строгий режим, ему пора ужинать. Давайте же, Нина Ивановна, заявление. Сейчас все подпишем. Абсолютно правильная инициатива! Держать дома экзотических животных нельзя!

ГЛАВА 8

На следующее утро я приехала к Ирочке и с порога спросила:

– У тебя не пропадало кольцо?

– Какое? – удивилась она.

– В доме много украшений?

Ира кивнула:

– Да, они принадлежали Розалии Львовне, а теперь вот достались мне.

– Ты хорошо знаешь, что лежит в ящиках?

– Естественно, – улыбнулась Ира, – мне нравится разглядывать ювелирные украшения.

Я принялась описывать перстень, тщательно вспоминая слова Алексея Корсакова.

– Массивная золотая оправа, в ней огромный бриллиант необычайной формы. Камень держат «лапки», слегка изогнутые.

– А ну-ка постойте, – сказала Ирочка и ушла.

Я осталась одна в гостиной и, чтобы скрасить ожидание, стала изучать обстановку. Конечно, дом замечательный, комнаты просторные, потолки выше трех метров. Есть только один, на мой взгляд, существенный недостаток. Напротив находится еще одно здание, и вечером приходится задергивать плотные шторы, потому что любопытные соседи могут стать непрошеными свидетелями вашей жизни.

– И кто сказал, что перстень с бриллиантом? – поинтересовалась, вернувшись, Ира.

Я передала ей рассказ Алексея. Она покачала головой:

– Да нет, Корсаков все напутал! Был такой перстень, но его украшал кристалл горного хрусталя. Оригинальная авторская работа, кольцо дорогое, но не безумно.

– Откуда оно у Вени?

Ирочка помялась:

– Я дала.

– Да ну? .. И зачем?

– У Вени украли машину, иномарку, чужую. Хозяин потребовал оплатить ее стоимость. А откуда Веньке деньги взять? Он прибежал ко мне, попросил в долг. Только ему требовалось отдать десять тысяч долларов, у меня такой суммы не нашлось. Конечно, у Семена Кузьмича деньги были, но я не хотела у него клянчить, неудобно показалось, – ответила Ира.

Я кивнула. Действительно, не слишком красиво брать накопленное у законного мужа и отдавать любовнику. Правда, Семен Кузьмич был супругом Ирочки, так сказать, де юре, но это, согласитесь, не очень меняет положения вещей.

– Вот я и отдала ему кольцо, – сказала Ирочка, – оно мне велико было, да и не нравилось совсем. Велела отнести Алеше в качестве первого взноса!

Я молча смотрела на нее, что-то в этой истории мне не нравилось. Только что?

– А Корсаков дурак, – усмехнулась она, – решил, что у него в кармане эксклюзивный бриллиант, и простил Вене весь долг.

– Простил? – изумилась я. – Ты уверена?

Ира кивнула:

– Венька не растерялся и расписку с него взял, ну типа: «Я, Алексей Корсаков, не имею никаких претензий к Вениамину Павлову и считаю, что он вернул мне всю сумму за разбитый «Пежо».

Я тяжело вздохнула:

– Ты рассказывала эту историю в милиции?

– Нет, – удивилась Ира, – зачем? Они ни о чем таком не спрашивали.

– Понимаешь, о чем она свидетельствует?

– Ну… Венька раздолбай. Разве можно брать чужую машину, если водишь хреново!

– Ира, – сказала я, – подумай, Вениамин заявил, что ничего не знал про смерть Семена Кузьмича, а в Челябинск собрался, чтобы якобы у папы денег попросить. Он хотел долг Корсакову отдать, а на билет не хватало, вот и прикатил к маме. Понимаешь?

– Что тут особенного? – пожала плечами девица.

– Зачем же Вене катить в Челябинск, если ситуация с «Пежо» улажена? Он соврал, денег у отца ему было просить незачем. Почему же он собрался в Челябинск? Извини, но ничего, кроме того, что он хотел спрятаться от органов МВД, не приходит в голову.

Ира осталась сидеть с разинутым ртом. Спустя пару минут она пробормотала:

– Ясно. Зачем же его тогда в Челябинск потащило?

– Хотел избежать наказания за убийство.

– Он не убивал! – воскликнула Ирочка.

Ее красивые глаза начали медленно наливаться слезами. Мне стало жаль девчонку, слишком много испытаний выпало на ее долю: сначала смерть родителей и бабушки, потом убийство Семена Кузьмича, арест Вениамина.

– Мне кажется, тебе лучше всего съездить отдохнуть за границу, – осторожно предложила я, – к теплому морю, например, в Таиланд, там сейчас отлично! Фрукты, китайские креветки.