Синий мопс счастья - Дарья Донцова

Оценив ситуацию, Адюша, изображая полнейший восторг, летит на мой зов, только до прихожей мопсиха не добирается. По дороге она быстренько заруливает в ванную, сладострастно писает на коврик, а затем принимается звонко лаять. Перевести ее речь на русский язык очень просто, скорей всего мопсиха сообщает: «Все. Меня выводить не стоит. Дело сделано».

Адюше настолько неохота выбираться на слякотную улицу, что она готова примириться с наказанием, которое получит за содеянное безобразие. Порой мне кажется, что Ада совершенно не боится моего гнева. Ну сидит глупая Лампа перед ней на корточках, ну стучит свернутой в трубку газетой по полу перед носом хулиганки, ну шипит сердито: «Фу, как не стыдно! Плохой мопс! »

И что? На улицу-то ее не ведут, значит, все просто отлично. Наверное, чтобы отучить Аду от гадкой привычки, мопсиху, невзирая на ее хулиганство, следует втиснуть в комбинезон и вытолкать на холод. Может, тогда в хитроумной собачьей голове зародится правильная мысль: сколько ни писай на коврик, а на дворе все равно окажешься. Только я ленива до крайности, мне очень не хочется тащить под снег и дождь лишнюю псину, которая уже справила нужду, а потом ее отмывать от грязи. Вот из-за моей лени все и идет так, как оно идет!

Но все же придется браться за пылесос! Не успела я с этим смириться, как в прихожей раздался звонок. Явление кого угодно в районе девяти утра обычно меня не радует, но сейчас я в полном восторге порысила к двери. Кто бы ни был незваный гость, он избавит меня от уборки. Смело смогу потом заявить домочадцам: «Да, я собралась пылесосить, а тут на голову свалилась…»

Не поглядев в «глазок», я распахнула дверь и попятилась. На пороге стояла цыганка, одетая в довольно грязную куртку-пуховик, из-под которой виднелась цветастая юбка. Ноги не слишком приятной гостьи были обуты в грубые сапоги, голова повязана красным платком.

– Слушай, красавица, – пропела цыганка, прищурив красивые, чуть выпуклые карие глаза. – Позволь ребенка перепеленать.

И сунула мне под нос меховой конверт, из которого не доносилось ни звука.

Я, конечно, наивна, но не до такой же степени, и потом, просто до самозабвения люблю детективные романы и очень хорошо понимаю: в меховом свертке никого нет. Скорей всего там полено. Если сейчас я поймаюсь на эту удочку и впущу черноокую красавицу, то скорей всего она выманит у меня деньги или попросту стащит то, что плохо лежит.

– Уходите, – сердито сказала я.

– Ты не бойся, – улыбнулась цыганка, – я плохого тебе не сделаю, приехала в гости к тете Маше, знаешь ее? На последнем этаже живет, а ее нет. Не знаю, куда подевалась. Мне бы ребенка помыть и смесь развести.

Смуглая ручонка нырнула в карман и вытащила прозрачный пакетик, в котором лежала пустая бутылочка и небольшая банка.

– Чего испугалась? – тараторила смуглянка. – Я сестра невестки тети Маши, ну, жены Павлика. Кстати, не знаешь, где они все?

– Нет, – машинально ответила я.

На самом деле в нашем доме, на последнем этаже, проживает успешная бизнес-дама по имени Мария. Близко мы не знакомы, в гости друг к другу не ходим, но, столкнувшись в лифте, всегда вежливо раскланиваемся и обмениваемся парой фраз типа: «Сегодня на улице очень противно». Или: «Как вам нравится новый супермаркет на первом этаже? »

Пару месяцев назад я пересеклась с Марией во дворе. Сидела на скамейке и ждала, пока собаки сделают свои делишки. Вдруг из красивой иномарки вылезла Маша. Сначала она, как всегда, вежливо сказала:

– Здравствуйте, Лампа.

Потом внезапно подошла ко мне и спросила:

– Не помешаю, если покурю около вас?

– С удовольствием составлю вам компанию, – ответила я и вытащила свои сигареты.

Пару минут мы обменивались ничего не значащими фразами, потом Маша, вздохнув, поинтересовалась:

– Вы уже слышали о моем несчастье?

– Что случилось? – испугалась я. – Павлик заболел?

– Лучше бы какую инфекцию подцепил! – в сердцах воскликнула мать. – Все гораздо хуже: он женился.

– Ну это не самое страшное! – с облегчением воскликнула я.

– Господи, – всплеснула руками Маша, – да просто ужас! Павлик еще учится, значит, мне придется тащить молодую семью на своем горбу до тех пор, пока кто-нибудь из них не начнет зарабатывать, в чем лично я сильно сомневаюсь. А если еще и ребенок появится…

– Ну не все так плохо, – попыталась я успокоить Машу, – многие вступают в брак, сидя, так сказать, на студенческой скамье, и ничего. Конечно, первое время…

– Вы еще основного не слышали, – нервно перебила меня соседка, – знаете, кто моя невестка?

Я благоразумно промолчала. Судя по перевернутому лицу Маши, ее Павлик привел домой нечто экстраординарное: вдруг парень придерживается нетрадиционных взглядов на семейную жизнь и обзавелся «молодой женой» по имени Ваня?

– Торговка капустой, – взвилась Маша, – ужасная, совершенно неотесанная девица, стоявшая у лотка возле метро! Молдаванка! Да она по-русски ни бельмеса не знает, я не понимаю ни слова из того, что она говорит, зовет меня тетей, и вся такая чумазая, сморкается в скатерть. За что мне это, а?

– Ну, – промямлила я, – всякое случается, вы не расстраивайтесь, пообтешется.

– А еще у нее, наверное, куча бедных родственников, – тихо добавила Маша, – полезут изо всех щелей, как тараканы. Это сейчас она блеет: «Сирота я», – а потом отовсюду попрут двоюродные, троюродные, седьмая жена пятого дедушки. Запоют: «Дайте водички попить, а то так есть хочется, что переночевать негде! »

– Ни в коем случае! – с жаром воскликнула я. – Никого не пускайте.

Маша отшвырнула окурок.

– Павлик Марийку обожает, я сыну не хочу неприятности доставлять. Нет, просто куплю им квартиру и отселю.

Я кивнула. Похоже, это единственно правильное решение…

– Экие вы, москвичи, встрепанные, – вклинился в мои воспоминания голос смуглянки, – чего так пугаться? Одна я, с дитем, родственница вашей соседки. Неужто воды жаль?

Внезапно из кулька донесся сердитый плач. Внутри красивого конверта оказалась не деревяшка, а самый настоящий, похоже, сильно проголодавшийся младенец. Мне стало стыдно. Действительно, мы слишком подозрительны и даже жестоки друг с другом. Лет двадцать тому назад небось…