Имперские войны: Имперские танцы. Имперские войны. Имперский гамбит - Сергей Мусаниф

– Вы хотите сказать, что все дворянство не уважает императора?

– Я хочу сказать, что император, кстати, я знаком с ним лично, вполне здравомыслящий человек, и он не усмотрит в подобных разговорах даже намека на угрозу его власти. А вы катите бочку на все дворянство, майор, а это опасно. Потому что если вы плюнете на дворянство, оно утрется. А вот если дворянство плюнет на вас, вы утонете.

А у майора потрясающее самообладание, подумал Юлий. Даже побагровел не так сильно, как я ожидал. Слюной на стол не капает, с кулаками на меня не бросается. Может, я что-то не так делаю?

Юлий хотел вызвать контрразведчика на дуэль и уложить его если и не в могилу, то хотя бы на больничную койку. Законы не запрещали дуэли между офицерами, но участники, если им обоим удавалось пережить поединок, должны были получить новые назначения уже на следующий день. Так решил император.

Контрразведчик был Юлию безразличен. Ему хотелось перевестись.

Если для этого требовалось проткнуть шпагой некоего майора Дэвиса, Юлий был готов пойти на такие жертвы.

Впрочем, пожилой, по меркам Юлия, майор прекрасно оценивает свои шансы в дуэли с молодым капитаном и явно будет увиливать от поединка по мере возможностей. И ничего с этим не сделаешь, подумал Юлий. Контрразведчику не грозит опасность не вернуться с боевого задания, и он явно собрался жить вечно. Он не будет рисковать, потому что даже риск обычной дуэли на пистолетах – пятьдесят на пятьдесят – это для него слишком много.

– Вы также называли антитеррористическую операцию, в которой мы все участвуем, войной.

– Кто меня заложил? – спросил Юлий. – Кто этот стукач, кто та змея, которую я пригрел на своей груди? – Вариантов было всего два, но Юлий не собирался называть фамилии вслух и выдавать имя собеседника и собутыльника, который мог оказаться не при делах.

– Вы же понимаете, что я не имею права раскрывать свои источники информации, – важно сказал майор Дэвис, радуясь, что ему удалось задеть Юлия за живое. – Так называли или нет?

– Называл, – сказал Юлий. – И готов признать, что я был не прав.

– Вот как?

– Да. Это не война. Это бойня. Наша эскадрилья уже потеряла двадцать пять процентов личного состава, и я думаю, что это еще цветочки.

– Ага, – сказал майор Дэвис, делая пометку в личном деле, – так вы признаете себя виновным?

– В чем? – спросил Юлий.

– В сеянии смуты и подстрекательстве.

– Подстрекательстве к чему?

– К военному мятежу. Вы сказали, что любой адмирал может объявить себя императором, поднять мятеж и попытаться захватить власть силой. Кого из адмиралов вы имели в виду?

– Никого. Это был гипотетический адмирал. Можете считать его собирательным образом.

– Я все же хотел бы знать, кого из адмиралов вы подозреваете в измене.

– Адмирала Клейтона, – ляпнул Юлий, назвав имя адмирала, которого можно было заподозрить в измене в последнюю очередь.

– Командующего Третьим военно-космическим флотом?

– Ну да, – сказал Юлий. – Или вы знаете другого адмирала Клейтона?

– Того самого адмирала, адъютантом которого служит ваш старший брат?

– Гай служит у Клейтона? Вот это сюрприз! Впрочем, для него карьера всегда была на первом месте.

– Значит, у вас есть информация из первых рук? – допытывался майор, которому уже наверняка мерещились сенсационное расследование, раскрытие чудовищного заговора против императора, награды, повышения по службе и, чем черт не шутит, пожалование дворянского титула. – Адмирал собирается убить императора? Взять в заложники? Где это произойдет? На какой день назначена операция?

Юлий посмотрел на настенный календарь.

– Акция назначена на тридцать первое сентября, когда император будет производить плановую ревизию военной базы в Луна-Сити, – сказал Юлий. – Началом операции будут три зеленых свистка вверх. Вы нормальный человек, майор? Шутки понимаете?

– Я слышал, что вы хотите застрелиться, капитан, – сказал майор Дэвис. – Рекомендую вам с этим не затягивать.

Когда Юлий вернулся в свои апартаменты, первое, что он увидел, были ноги Клозе, лежащие на письменном столе. Остальная часть вышеозначенного джентльмена возлежала в единственном в помещении кресле и курила.

– Классно я тебя заложил? – бодро спросил Клозе.

– Классно, – сказал Юлий.

– Наплел все, как мы и договаривались, – сказал Клозе. – Приятное это чувство – подвести кого-нибудь под монастырь. Ну, все выгорело? Кого он выбрал своим секундантом? На чем будете драться? И, главное, когда ты его укокошишь?

– Никогда. Он дал мне понять, что не будет драться со мной ни под каким соусом, – сказал Юлий.

– Может быть, ты плохо старался?

– Я хорошо старался, – сказал Юлий. – Я намекнул ему, что считаю его трусом, подлецом, плебеем и дураком.

– Оторвался от души? – уточнил Клозе.

– И я все время окуривал его самой вонючей сигарой, какую только смог здесь отыскать. Но он все равно не клюнул.

– Это значит, что он на самом деле трус, подлец и плебей, – сказал Клозе. – Но не дурак.

– Похоже на то. – Юлий устало бухнулся на диван, снял рубашку и набулькал себе минералки.

– Но сама идея с переводом после дуэли мне нравится, – сказал Клозе. – С твоей стороны это был просто проблеск гениальности. Осталось только найти другого кандидата на роль соперника. Предлагаю себя. Мне местный климат тоже не нравится.

– Не выйдет, – сказал Юлий. – Я не могу драться с рядовыми или капелланом, и единственный офицер на базе, который при этом не является пилотом, это Дэвис, а он отказался.

– А почему это ты не можешь драться с пилотами?

– Отец этого никогда не одобрит, – сказал Юлий. – Он не любит контрразведку, так кто ж ее любит, но идею дуэли с пилотом, да еще во время военных действий, когда на базе каждый человек на счету, отец не поймет.

– Тебе сколько лет?

– Двадцать пять.

– И тебя до сих пор волнует мнение твоего отца?

– Да. И будет волновать впредь до тех пор, пока в руках этого старикана судьба моего наследства.