Три рассказа - Пётр Шаевич

Вскоре разумеется он опять явился пред жёлтой стеной, убедился что барышня в синем капоре никуда не улетела, куда она денется, и рыжий кот так же как и прежде сидел у себя в окне и смотрел. Впечатлительный фотограф, к тому же, к несчастью склонный, к мистицизму, не сделав на сей раз ни одного снимка, поспешил удалиться. Чертовщина какая-то, Сюрреолизм! Остаток дня человек решил провести печатлея с набережной лазоревые дали.

Нетрудно догадаться, что с тех пор фотограф чуть не каждый день почти против своей воли стал появлятся у стены и каждый раз рыжий кот смотрел, нисколько не смущаясь тем что видит одного и тогоже человека снова и снова. Взгляд кота как и всегда был ровен и невозмутим, что ещё пуще лишало покоя человека, выводило его из ровновесия.

Дни проходили за днями, начались дожди, синяя краска местами облетела с вотерпруфа барышни, подрасла трещина на взмокшей стене, а кот всё сидел в небольшом почти квадратном окне, едонственном в левом верхнем углу.

Но вот и осень. Фотограф сильно изменился. Он ходит к стене, ходит за дозой. Иногда дня три он выдерживает себя, но потом неизменно приходит опять, стоит по долгу, уже без верного друга фотоаппарата. Теперь человек стал забывать о нём, о своём объективном друге.

Прошло ещё около месяца и в один день, в один ненастный день, случилась катастрофа. Погода была действительно премерзопакостной, с утра без конца сыпал мелкий дождь, тяжёлые тучи плотно накрыли город. Фотограф по обыкновкнию направлялся к своей стене. Вот высохшее дерево, вот лавочка на ней можно посидеть, а вот угол дома, стоит завернуть за него и мы у цели. Человек, минует лавочку, поворачивает за угол, вот он уже подходит к жёлтой стене: куда-то летит синяя барышня с зонтиком, вот единственное небольшое окно в правом верхнем углу, но кота в окне нет.

«Этого не может быть» – шепчет потерянный человек, дико всматриваясь в безсмысленный пустой квадрат – «Этого не может быть» – повторяет он как заклинание, как мантру, окно остаётся пустым. Рыжий кот не появляется. Он не появился и на следующий день и на следующий и через неделю и через две, кот не появился больше никогда.

Вскоре и человек куда-то сгинул. Пропал человек, фотограф, джентельмен.

Один ученый-чернокнижник утверждал: трехипостасность придает индивиду особую исключительность, но обсолютного просветления не обеспечивает.

СВИДАНИЕ

Рассказ

Не надо далеко ходить, если угодно, можно встретиться у фонтана, первое что приходит в голову. Фонтан для свиданий, бсспорно, место достойное – от фонтана прохлада, что делает ожидание комфортным и, вмесе с тем, романтично, в старом стиле. Ещё свидания бывают у памятников, например, кокому-нибудь поэту, или писателю, или даже семи-пядей-во-лбу мыслителю, но это больше для людей образованных. Для всех же без исключения очень даже похвально назначать свидание у памятника национальному герою, спасшему страну от великой смуты. Это не только романтично, но и в высшей степени патриотично, особенно если назначающий в курсе кому и за что данный памятник воздвигли благодарные потомки. Также свидания случаются у входа в метро, у входа в торговый центр, в самом торговом центре, на фудкорте, неотходя от кассы Бургеркинга. Такие места, конечно, вряд ли можно обвинить в каком-либо покушении на романтизм, зато вполне в духе времени. Словом, где только не назначают свиданий, бывают места даже самые неожиданные.

Один наш знакомый, наприпер, назначил девушке свидание на автобусной остановке – ни то ни сё. Теперь сидит здесь на лавочке под козырьком с надписью ост. Стрелка, ждёт. Это свидание уже второе, первое случилось ровно неделю назад. Тогда он предложил встретится, нет не у фонтана, у памятника, причем у памятника своему тезке и даже однофамильцу, философу-материалисту, революционеру-демократу и великому теоретику критического утопического соцеализма Николаю Чернышевскому.

На сей же раз молодой человек, о ком и пойдёт речь в дальнейшем, как вы уже, наверное, догадались, решил не умничать и выбрал, не долго думая, обычную автобусную остоновку, тем более, что никакой он был не однофамилец и даже не тёзка великому теоретику. Звали его на самом деле Максим, а фамилию Максим носил двойную Духан-Чернихович. Так что Чернышевским он никоем образом не являлся. Хотя если всматриватся в его физиономию не осибо предвзято, мог бы сойти и за Чернышевского, но дабы не возникло охоты рассуждать в том же направлении и дальше, скажем сразу: Черновым он не мог быть не под каким взглядом. К его физиономии фамилия Чернов вряд ли могла бы быть применима, даже с большой натяжкой. Ну не натягивается такая фамилия на вот этот нос, на бескрайнюю, неизбывную грусть вот этих ближневосточных глаз. Что в этих карих глазах – века гонений и бед, которые сыпятся на курчавые головы многострадального народа с начала времён. Народ израилев конечно же избран, но, судя по всему, отнють не царствовать под началом своего мессии, а совсем для других целей.

Если уж неизбежно отвешивание люлей в нашем несовершенном мире, то, для таких целей, разумеется, кто-нибудь всегда должен быть под рукой, козёл отпущения нужен. Без козла никак нельзя. История прекратится, земля останивится. Козёл как необходимейший фактор сдерживания и умиротворения, то, что позволяет сохранять баланс, хаос и стогнация вместо стабильности и прогресса – вот что наступит без козла. На эту роль как раз, видимо, и были избраны потомки Сима создателем. Почему именно они, кто знает, пути господни неисповедимы. Впрочем никто как бы особо и не возражает, ибо нефиг.