Счастливый покойник - Анна Шехова

?

На отпевании Петра Васильевича Гривова в храме Успения Пресвятой Богородицы народу собралось немного. Феликс Янович, войдя, осенил себя крестным знамением и встал в стороне от гроба, чтобы рассмотреть всех собравшихся.

Храм был небольшой, но с богатым оправленным в золото иконостасом – даром местных купцов. Строгий ясноглазый лик Спасителя смотрел с купола с некоторой укоризной – словно видел, как мало истинной веры осталось в том, кто сейчас поднял очи к небу. Феликс Янович вздохнул – источник веры с годами в нем действительно иссяк. Точнее будет сказать – веры в божественную помощь. А вот в могущество науки и твердого разума с годами Колбовский верил все больше.

Службу вел отец Вадим – молодой, с каштановой бородой без единого седого волоса и с такими же ясными, как у Спасителя, глазами. Слушая его гулкий приятный бас, Феликс Янович рассматривал присутствующих. Варвара Власовна стояла у гроба с прямой спиной и гордо поднятой головой. Только бескровные, вытянутые в ниточку губы говорили об ее переживаниях. Колбовский отметил, что одета она была очень элегантно – траурное платье и черный кружевной чепец придавали ей скорбное очарование, которым наверняка прельстился бы какой-нибудь немолодой романтик.

Бок о бок с мачехой стоял сын Федор – рослый двадцатипятилетний детина, опора и надежда отца. Федора Колбовский знал меньше, чем кого-либо в этой семье, поскольку почти не пересекался с ним по делу. Всей деловой корреспонденцией ведал сам Петр Васильевич. В переписке Федор ни с кем не состоял и газет не читал. Может, именно поэтому он вызывал у Колбовского наибольшее подозрение. Начальник почты тут же одернул себя – не пристало составлять мнение о человеке лишь по его привычкам. Но тут же сам себе возразил – а почему же и нет? Особенно, если привычки касаются сношений с внешним миром. Вот, к примеру, Варвара Власовна – крайне пунктуальная и собранная особа, которая очень щепетильно относится к родственным связям. Хотя ни с кем из родни ее не связывали особо теплые чувства, она скрупулезно отправляла поздравительные открытки ко всем праздникам многочисленным братьям, сестрам и племянникам. Про отсутствие душевной привязанности Феликс Янович сделал вывод давно – многие из родственников Варвары Власовны жили в соседних городах, однако же никто ни разу не приезжал к ней в гости.

Федор никому не писал, ничем во внешнем мире, казалось, не интересовался и потому был для начальника почты подобно запертому ящику – той посылке, что не просто запечатана крышкой, а сверху еще и обита войлоком для сохранности. На круглом пышущем здоровьем лице молодого Гривова не читались сейчас ни мысли, ни чувства. Было похоже, что он отупел от горя, однако такое могло прийти в голову лишь тому, кто не знал Федора ранее. Несмотря на отсутствующее выражение лица, Федор отнюдь не был дурачком. Он прекрасно вел торговые дела и давно уже был правой рукой Гривова во всех его предприятиях.

Колбовский перевел взгляд на третью наследницу – Ульяну Гривову. Старая дева двадцати семи лет от роду, не слишком красивая и не слишком умная. Ульяна была истово верующей и сейчас у нее единственной глаза были устремлены не на гроб, а на иконостас. Впрочем, подумалось Колбовскому, все барышни такого возраста становятся уже либо относительно счастливыми женами, либо – богомолками. К сожалению, у женщины выбор судьбы был куда меньше, чем у мужчины. Это всегда казалось Феликсу Яновичу несправедливым. Возможно, если бы дела обстояли иначе, и Машенька имела бы больше свободы…