Безумно - Ава Рид

– Знаешь, если тебе нужна дополнительная помощь, я имею в виду… – В эту секунду я изо всех сил бросаю огромную стопку салфеток ей в лицо, так что они летят над столом, пока не достигнут своего пункта назначения, и тем самым резко прерываю речь Энди. У нее не получается поймать их все, некоторые падают ей на пиццу. Но я ни о чем не жалею! Мы смотрим друг на друга.

У Купера просто бесценное выражение лица, Дилан давно уже вернулся к расправе над сыром, а я умело игнорирую взгляды Мэйсона и улыбаюсь Энди.

– Прости, милая. У тебя крошки теста на лице. Надо срочно от них избавиться.

Я ищу работу, да, но я не собираюсь работать на Мэйсона.

Это не обсуждается.

6

Никогда не говори «никогда».

Джун

Мне придется работать на Мэйсона.

Эта мысль поедает меня изнутри, как термиты – деревянный массив.

Дверь в мою комнату распахивается, и на меня немедленно набрасывается лучшая подруга.

– Черт побери, Джун! – Я слышу, как Энди ругается. А она делает это не чаще, чем у меня получается держать язык за зубами. То есть, можно сказать, никогда…

– Я в порядке, – бормочу я в подушку, которая сплющивает мою правую щеку и закрывает один глаз.

– Что ты творишь? Я очень волнуюсь. Я не слышала от тебя ничего с субботы после того, как мы ели пиццу. Я знаю, что сейчас твои дела идут не очень хорошо, и понимаю, что ребятам не следует об этом знать. Но перестань игнорировать меня! Помнишь, как ты злилась и беспокоилась, когда я так делала? Вскоре после моего переезда в Сиэтл. Это было не так уж приятно, правда?

Ну вот, настало время почитать мне лекции. Она права, но я могу только вздохнуть и признать, что мне хотелось бы хоть на время погрузиться в жалость к себе.

– Прости, мне жаль. – Это правда, и она это знает, потому что выражение ее лица сразу же становится мягче. Энди подходит к моей кровати и опускается на колени, чтобы наши глаза оказались на одной линии.

– Джун, мне неприятно говорить такое, но это… – она неопределенно указывает рукой на меня, – …должно прекратиться. Сейчас около восьми. Всего восемь часов вечера. Среда. Ты лежишь на кровати в уличной одежде, и, если я правильно догадываюсь, ты не меняла ее последние двадцать четыре часа. К твоему плечу прилип засохший кусок какого-то вонтона [8 - Вонтоны или хуньтунь – разновидность пельменей в китайской кухне. ]. Я не могу вспомнить, когда мы в последний раз проходили с тобой через нечто подобное.

– Если я еще раз подчеркну, что со мной все в порядке, это ничего не изменит, не так ли?

Выхода нет. Она непреклонна.

– Не изменит, – качает головой Энди. – Лучше расскажи мне что-нибудь новенькое. – Она встает с пола и садится на край кровати. Я, в свою очередь, все еще не сдвинулась ни на сантиметр.

– Я вынуждена работать на Мэйсона, – произношу я отчаянно. – Я должна заключить договор с дьяволом, продать свою душу и…

До меня доносится громкий смех Энди, и тогда я немного шевелюсь и пытаюсь как-нибудь посмотреть на нее, прищурив глаза. Это не так-то просто в моем положении.

– Не смешно, ясно? Я проверила уже все другие компании и агентства за понедельник и вторник, но меня никто не берет. Никто! У меня нет выбора, мне придется проситься к Мэйсону и договориться об этом в университете. Или надо резко расширить периметр. Или пропустить семестр и, следовательно, потерять стипендию.

Надо признаться, я задумалась над этим вариантом на целую секунду.

– Забудь об этом. Мэйс согласится, ты прекрасно понимаешь это. И ты знаешь, что с ним не будет никаких проблем.

– Конечно, он ведь не достает тебя каждый день с заявлениями о том, что хочет с тобой встречаться.

– Поверь мне, бывают вещи и похуже.

Да, я в курсе. Мэйсон хороший человек, он здорово выручил Энди, и… он действительно отличный парень. Должна признать, он чертовски классный, честный, веселый и умный парень. Тем не менее сама мысль о том, чтобы работать на него, причиняет мне чуть ли не физическую боль. Это еще больше сблизит нас, что может быть слишком опасно.

– Подъем! – Энди радостно и чрезмерно активно хлопает в ладоши. – Мне нужно идти на работу, и я не оставлю тебя в таком состоянии. Кто знает, как долго ты здесь уже тухнешь, – она принюхивается и морщит нос. – Думаю, с тех пор как ты получила отказ от последней компании. Это настолько на тебя не похоже – и это вселяет в меня ужас.

Она энергично хватает меня за руку, переворачивает на бок и каким-то образом даже умудряется поставить меня в вертикальное положение. Мой мочевой пузырь немедленно дает знать о себе.

– У тебя есть тридцать минут, чтобы принять душ, нанести макияж и переодеться в новую одежду. Поверь, иначе я затащу тебя в клуб голой и даже заплесневевшей, если потребуется. Решай сама.

Бормоча проклятия, я умоляюще смотрю на нее, но это не помогает.

– Ладно, ладно, хорошо! – Я смиренно вскидываю руки и окончательно поднимаюсь.

Моя нога затекла во сне и онемела, и я чуть не падаю. Полный отстой.

Несколько позже я собираюсь к выходу и мечтаю то ли о том, чтобы Мэйсона не было в клубе, то ли о том, чтобы у меня с легкостью получилось попросить его о работе. Честно говоря, я понятия не имею, чего ожидать, но надеюсь, что это не усложнит мне жизнь, что мы с Мэйсом продолжим держаться на расстоянии друг от друга, и одна проблема не сменит другую.

Через час оказывается, что ни тому, ни другому желанию не суждено сбыться.

Мы с Энди находимся в комнате отдыха в MASON’s, я сижу за столом позади нее, пока она работает над какими-то списками на компьютере Сьюзи. Внезапно дверь открывается, и входит Мэйс. Чертовски красивый, как всегда.

Это когда-нибудь погубит меня.

Он возвышается над нами, как настоящая статуя. Мэйсон умеет носить костюмы так, как если бы они были его неотъемлемой частью – словно он и его костюм одно целое. И этот засранец знает об этом, потому что он излучает самоуверенность, как никто другой. Я хотела бы сделать ему татуаж моноброви… просто чтобы убрать хоть отчасти его безупречность. При этой мысли я улыбаюсь.