Черный список деда Мазая - Дарья Донцова

– А то еще убью кого-нибудь, – мрачно пошутила Женька.

– Это навряд ли, – улыбнулась я, – но заработать гипертонический криз вполне можешь.

– Надеюсь, до визита к Кате я больше не впаду в ярость, – вздохнула она.

– А ты повторяй про себя: «Это гормоны, не надо попадать под их влияние», – посоветовала я.

Жека хмыкнула, но ничего не сказала.

Глава 4

Продолжить разговор помешал звонок моего сотового.

– Отдохнула? – спросил Иван. – Приезжай в офис.

Я покосилась на Ковалеву. Несмотря на решение пойти сегодня же к врачу, на лице ее я не заметила спокойствия. Наоборот, Жека сильно раскраснелась, а в ее глазах заблестели слезы.

– Можно, я перезвоню через пять минут? – попросила я Маслова.

– Ладно, – после минутного колебания сказал он, – что-то случилось?

– Нет, – ответила я, – небольшая семейная проблема, ерунда.

– Жду, – коротко бросил Иван и отсоединился.

Я положила трубку на край стола и улыбнулась Жене.

– На службу требуют? – странным голосом поинтересовалась она. – Почему ты назвала происходящее со мной «небольшой семейной проблемой, ерундой»? Считаешь случившееся глупостью?

Вопрос меня удивил, на секунду я растерялась, но быстро нашла подходящие слова:

– Зачем посвящать чужого человека в наши проблемы?

Жека чуть приподняла голову, оперлась руками о стол, медленно поднялась, секунду постояла неподвижно, затем молниеносным движением скинула на пол мой мобильный и наступила на него. Послышался жалобный хруст. Сотовый, раздавленный бешено дорогими, подаренными заботливым сыном туфлями, превратился в руины. Далее настал черед посуды. На пол отправились чашки, тарелки, корзиночка с остатками хлеба. Под конец Жека сдернула скатерть. Свои действия она сопровождала визгливым базарным воплем:

– Значит, я ерундой тебя от работы отвлекла? Дрянь! .. Гадина! .. Убью тебя на…!

Не понимаю, что потрясло меня больше: знание Ковалевой ненормативной лексики или ее внешний вид. Лицо подруги побагровело, по лбу и щекам покатились капли пота, нос вытянулся, глаза вылезли из орбит. В воздухе разлился неприятный запах пота. Жека изо всей силы пнула ногой стул и схватила меня за плечо. Я с огромным трудом удержалась от вскрика. Свекольный цвет лица свидетельствовал о том, что Жеке очень жарко, но пальцы, которыми она впилась в мое плечо, были ледяными.

– Ой, мама, – завизжала за стойкой барменша. – Костя, звони в полицию!

В глазах Жеки появилось выражение недоумения и страха. Она отскочила от меня, схватилась руками за голову и бросилась к двери.

– Константин! – надрывалась девушка за стойкой. – Ты где? Скорее набирай ноль два!

Я стряхнула оцепенение.

– Не надо полиции, я оплачу ущерб.

Из двери в углу ресторана появился мужчина.

– Вау! Что здесь произошло?

Я встала и пошла навстречу управляющему, доставая из кошелька кредитку и придумывая на ходу историю:

– Пожалуйста, очень вас прошу, не поднимайте шума. Моя подруга больна, ее лечат сильнодействующими таблетками, которые вызывают резкое головокружение. Она встала, пошатнулась, случайно уронила посуду…

Барменша сочувственно вздохнула.

– Небось никак родить не может и к ЭКО готовится? Знаю, что это такое, моя сестра через него проходила. Накачивают женщину гормонами, потом у нее крыша едет.

Я протянула управляющему карточку.

– Снимите нужную сумму и возьмите чаевые за молчание.

Он кивнул.

– Вам повезло, что в зале никого нет. У нас после шести вечера аншлаг и папарацци полно, поджидают, когда кто-нибудь из звездных клиентов бучу затеет.

– Мы не болтливые, – подхватила барменша, – будешь язык распускать, место потеряешь. Не волнуйтесь, дальше порога информация о скандале не пойдет. Но вы за своей подругой приглядывайте, как бы она в магазине или на улице буянить не начала.

Я кивала в такт ее словам и тут услышала трель мобильного.

– Ваш телефон звонит, – сказал администратор, возвращая мне кредитку.

Я быстро вернулась к столику, схватила трубку и услышала тихий женский голос:

– Давайте мирно решим проблему. С вас миллион рублей, и моя дочь забудет о неприятном инциденте.

– Простите, вы ошиблись номером, – сказала я.

– Не хотите разговаривать? – перешла на более высокую тональность женщина. – Ваше право. Денег жалко? Понятно. Но подумайте, чем это для Всеволода закончится. У нас на руках есть справки от врача, снимки синяков Лизы. Не желаете заплатить? Ладно. Тогда мы обратимся в полицию.

– Извините, кому вы звоните? – осторожно поинтересовалась я.

– Евгения Ивановна, не устраивайте спектакль, – зажурчала незнакомка, – вы неправильную тактику избрали. Я предлагаю бескровное решение проблемы. Для вас миллион не очень большая сумма. Лиза хочет учиться в институте, ради высшего образования она промолчит о том, что случилось. Заплатите, и она запрет рот на замок. Если откажетесь…

Тут только до меня дошло: я держу мобильный Жеки, ведь мой она растоптала. У нас с ней одинаковые модели телефонов, и мы поставили себе наиболее простые звонки, никакой полифонии, оркестра или любимых песен: наши трубки издают обычное «дзынь-дзынь».

– Жду вас сегодня в девять вечера в кафе «Синий туман», – продолжала тем временем тетка. – Вместе с озвученной суммой. Если не придете, пеняйте на себя. Советую подумать, как отразятся на вашем бизнесе публикации в прессе о том, что сын владелицы частной гимназии изнасиловал школьницу. И мне много чего о Севе известно. Спросите его, кто такая Таня Иванова. Могу и о ней журналистам рассказать.

Из трубки полетели гудки. Я схватила сумку и ринулась к машине, на ходу роясь в телефонной книжке подруги. Так, вот номер с названием «папа». Скорее всего, так Жека записала мужа. Олег Сергеевич-то давно умер.

Поговорить с Мишей мне не удалось. Прослушав в пятый раз про временную недоступность абонента, я еще раз просмотрела Жекины контакты и нашла слово «Мурзенька». Отлично знаю, что под этой кличкой скрывается Всеволод. У него телефон оказался включен, но Сева не торопился взять трубку, отозвался лишь на десятый гудок, пробормотав:

– Слушаю, мусик, что случилось?

– Сева, ты? – спросила я.

– Угу, мамуль, кто ж еще? – зевнул парень. – Ох, извини, вчера на работе замотался, у нас парочка олигархов в клубе гуляла, на ушах стояли. Эй, мам, ты в порядке?