Матрешка в перьях - Дарья Донцова

Нина категорически отказалась от предложения. Однако не без помощи Володи отношения между отцом и дочерью стали налаживаться, и сейчас их можно назвать потеплевшими. Нина более не избегает родителей, даже пару раз вместе с мужем ходила к ним в гости. Иван Сергеевич ведет себя умно – не давит на дочь, больше не требует перехода в свою фирму, только изредка спрашивает ее совета. В августе она очень помогла папе-олигарху, разрулив одно важное дело. Буданов не стал предлагать дочке денег, а в благодарность подарил ей… котенка редкой породы. В детстве Ниночка умоляла родителей купить кошку, но получила отказ, глава семьи категорически запретил заводить в доме животных. И вот теперь Иван Сергеевич сам привез дочери контейнер с манчикеном [3 - Манчикен – кошка редкой породы, отличительным признаком которой являются короткие лапки. Манчикенам за их дружелюбие и верность хозяевам, то есть за качества, обычно присущие собакам, дали оригинальное прозвище – котопес. (Здесь и далее примечания автора. )].

Нина оценила жест отца и ведет себя с ним приветливо.

Две недели назад Вовка позвонил мне и, бесконечно экая, завел:

– Лампа… э… э… э… тут дело… э… э… одно такое… э… э…

– Говори, не стесняйся, – приободрила я приятеля. – Может, приедешь? Попьем чайку.

– Сижу в машине у твоего подъезда, – признался Костин.

– Давай, поднимайся, – засмеялась я. И внезапно испугалась: – Что-то случилось?

– Сейчас объясню, – пообещал Володя.

Глава 3

Наш разговор затянулся, потому что слишком много времени заняли причитания моего друга на тему «Мне очень неудобно напрягать тебя и Макса, но другого выхода нет». Проблема, которую он наконец озвучил, заключалась в Евгении, младшей дочери Ивана Сергеевича.

Женечка росла тихой, послушной девочкой. Мама особенно опекала свою младшенькую, всегда держала ее за руку, старшей Вера Петровна предоставляла чуть больше свободы. Когда в десять лет Нину даже отправили на несколько лет в Англию, чтобы она в совершенстве выучила иностранный язык, заботливая мать пристегнула Женю к своей юбке и постоянно твердила:

– Ты еще маленькая, слабенькая, постоянно болеешь.

И та никогда не отстаивала свои права. К тому же ее очень напугал отец, выгнавший из дома старшую сестру. Когда Нина покинула отчий дом, Женечке едва исполнилось двенадцать, и с той поры мама начинала и заканчивала любую беседу с ней словами:

– Едва папа что прикажет, исполняй, не задумываясь.

Женя кивала и старалась лишний раз не попадаться на глаза отцу, что в двухкилометровом доме было несложно.

После окончания школы Иван Сергеевич велел дочке поступать в тот вуз, куда отказалась идти Ниночка. Евгения покорилась и пять лет грызла асфальт знаний. Но особенно в учебе не преуспела из-за… страха. Да, да, именно страх, что грозный родитель будет ругать ее за плохие оценки, мешал Женечке отвечать на экзаменах. Даже отлично зная предмет, она путалась, не находила нужных слов. А Буданов вовсе не следил за успехами дочки, он вообще мало с ней общался, пропадал на работе. Иногда, правда, в голове у Ивана Сергеевича что-то щелкало, он вызывал Женю в кабинет и грозно осведомлялся:

– Учишься?

– Да, папочка, – покрываясь холодным потом, отвечала та.

– Хорошо?

– Да, папочка, – лепетала девушка, молясь в душе, чтобы папенька не потребовал зачетку, где колосились одни тройки.

– Ступай, читай учебники, – приказывал Иван Сергеевич. На том аудиенция завершалась, Женечка выходила из кабинета и на подкашивающихся ногах доползала до своей комнаты почти в предсмертном состоянии.

Все беседы Буданова с дочерью протекали одинаково. По счастью, папенька редко их затевал. Но однажды привычный диалог потек не так, как всегда. Услышав вопрос «Учишься? », Евгения еле слышно сообщила:

– Нет, папочка.

Иван Сергеевич вздрогнул и окинул дочь цепким взглядом.

– Почему?

– Закончила институт, папочка.

Буданов испытал искреннее удивление.

– Когда?

– Год назад, папочка.

Олигарх начал потихоньку закипать.

– По какой причине ты не доложила мне о получении диплома? Или у тебя его нет?

– Есть, – поспешно заверила дочь. – Просто ты меня к себе не вызывал, вот я и не сказала.

– М-да, – крякнул бизнесмен. – И где работаешь?

– Нигде, папочка.

– Гуляешь? По клубам бегаешь? – взвился Иван Сергеевич. – Жизнь прожигаешь?

– Нет, папочка, – прошептала Женя, – дома сижу.

– Дома? – повторил глава семьи. – Чем занимаешься?

– Картину вышиваю, сцену охоты восемнадцатого века, – пролепетала дочь. – Готовлю тебе подарок на день рождения.

Олигарх на минуту онемел, а затем рявкнул:

– Ступай! И позови мать.

Сначала Буданов закатил супруге скандал, потом перевел дух:

– Кто Женька по профессии?

– Специалист по пиару, – ответила жена.

Иван Сергеевич взялся за телефон, и назавтра Женю взяли в его фирму. Так Буданова-младшая оказалась в отделе рекламы на самой низкой должности.

– Начнешь с малого, – объяснил отец, – наберешься опыта и стартанешь вверх.

Но ни малейшего желания делать карьеру, ни креативности, ни любви к выбранной профессии у Женечки не было. А папаша, благополучно пристроив дочь, опять забыл о ней, занявшись своими делами.

С Женечкой бизнесмен пересекался редко, в основном на каких-то праздниках, которые устраивала семья. Правда, иногда Иван Сергеевич вызывал Евгению к себе в кабинет и спрашивал:

– Как дела?

– Прекрасно, папочка, – привычно лепетала дочь.

– Работаешь?

– Да, папочка, – отвечала Женя.

На этом общение заканчивалось.

Прошло несколько лет, и однажды супруга сказала олигарху:

– Дорогой, в пятницу у Евгении день рождения. Ты сможешь приехать в ресторан?

– Хорошо, вели моему секретарю вписать мероприятие в расписание, – ответил муж.

Буданов сдержал обещание. В восемь вечера он прибыл в трактир, ожидая увидеть компанию веселой молодежи, услышать музыку, смех. Но в отдельном кабинете за столом сидели лишь жена и дочь, одетые в вечерние платья и щедро украшенные бриллиантами.

– А где гости? – не понял Иван Сергеевич.

Женя неожиданно заплакала, а Вера Петровна жалко пролепетала: