Пятизвездочный теремок - Дарья Донцова

– Вот почему вы говорили про пусеты, потом про обычные сережки, то они с камнем, то кольцами, – пробормотала я. – Не догадалась попросить вас посмотреть на оставшееся у вас в ухе украшение. А зря. Зачем глупо фантазировать?

– Вы поймали меня, когда я на ковре шарила, – чуть слышно сказала Таня. – Пришлось как-то объяснять, что я ищу. Ну и ступила я по полной программе. Зря вошла в избу, когда там другие люди находились. Но как еще туда попасть? Самый подходящий момент был. У Светы каникулы. Поехать без девочки? Одной? В гостинице удивятся, с чего это вдруг взрослая тетка на лошадках катается. А с ребенком никаких вопросов не возникло, все ясно: мать дочку балует, потом они чаю заехали попить. Я обрадовалась, когда вашу девочку в санках заметила, подумала: здорово, малышки во дворе побегают, а я поищу. Не сообразила, что в доме кто-то из родителей школьницы будет и служители вдобавок. Я дура ужасная. Когда план составляла, он мне удачным показался. И что получилось?

– Что вы искали в комнате? – спросила я.

– Вход в тюрьму, – прошептала хозяйка квартиры.

– Куда? – опешила я.

Таня заплакала, схватила шарф с полки у зеркала, закрыла им лицо и села прямо на зимние сапоги, которые стояли у стены.

Я нагнулась.

– Танюша! Перестаньте, все хорошо. Я отвезу украшение Диане Семеновне, никого шума не будет, ни одна душа не узнает, что вы брали сережку.

Татьяна высморкалась прямо в шарф.

– Не собиралась я ничего красть. Но как поступить, когда Вероника украшение нашла, а вы его мне протянули? Глупая ситуация. Признаться, что я соврала, ничего не теряла? Так меня выгонят и больше не пустят. Потому я и взяла серьгу. Ужасно себя чувствовала. Ну почему я вечно в неприятности вляпываюсь? Если иду красивая по улице, непременно споткнусь и в лужу упаду. Это только со мной бывает.

Я погладила Таню по плечу.

– Ну нет. Нас уже двое. Я тоже мастер художественного попадания в неприятности. Почему вы решили, что в доме Вероники есть вход в какой-то каземат?

Татьяна постучала себя пальцем по лбу.

– Логическое мышление.

– А-а-а-а, – протянула я.

– Никто не ищет Хухрика, – прошептала она, – все уверены, что сестра умерла. Но я не чувствую, что ее нет. Когда мне исполнилось двенадцать лет, Хухрик пропала. Ее искать пошли, но не обнаружили. Я плакала навзрыд, потом спать легла. И увидела ночью водонапорную башню, рядом яму, в ней Хухрик замерзает, босиком там сидит.

Таня вытерла лицо шарфом.

– Я разбудила маму, она отмахнулась: «Спи, завтра еще поищем». Я настаивала, говорила: «Хухрик погибнет, она без обуви, ей плохо, она простудится! » Мама рассердилась: «Прекрати чушь нести! Нашлась тут экстрасенс. Дай мне отдохнуть. В кои-то веки из города в деревню приехала, и покоя нет». Я взяла фонарь, положила в рюкзак бутылку воды, булку, плед, вылезла в окно и пошла к водокачке. Три километра по лесу. Ночью. Одна. Чуть от страха не умерла. Сто раз хотела вернуться. Но только остановлюсь, слышу голос Хухрика: «Мымрик, скорей». Мы так друг друга называем – Мымрик и Хухрик. Добрела до башни, начала кричать: «Ау! Ты где? » В ответ голос: «Здесь, здесь! » Я нашла сестричку! В яме. Не обманул меня сон. Как я ее вытаскивала, отдельная история. И когда клиент Хухрика…

Таня замолчала. Я протянула ей руку:

– Вставайте. Я пить хочу. Нальете мне чаю?

Хозяйка поднялась.

Мы пошли на кухню.

– Где Светлана? – поинтересовалась я, когда Таня усадила меня за стол.

– Пошла в гости к однокласснице, – объяснила хозяйка, – на седьмой этаж. Она не знает, что ее мама исчезла!

– Так вы не мать девочки, – заметила я, взяв чашку.

– Тетя, – объяснила Таня, – но Света на моих руках с рождения. Хухрик балерина, она постоянно находится в разъездах.

– Как ее зовут по имени? – спросила я.

– Галя, – вздохнула хозяйка, – но ей это имя никогда не нравилось. Она жива, точно жива. Я чувствую: Ларису убили, а Хухрика нет. Полиции лень ее искать, в отделении мне прямо сказали: «Женщина! Не майтесь дурью. Ваша сестра совершеннолетняя. Имеет право уехать куда и с кем хочет. Не два года ей. Может, ее клиент…»

Таня опустила голову.

– Клиент, – повторила я, – балерины рано заканчивают карьеру. Галина пошла работать в сферу обслуживания? Стала стилистом? Мастером по маникюру?

Татьяна молчала. Я открыла сумочку, вынула рабочее удостоверение и показала его собеседнице.

Та затряслась:

– Боже! Полиция! Простите, не хотела ваших коллег задеть. Обидеть.

– Все в порядке, – остановила я Утятину, – я служу в частном детективном агентстве. Им владеет мой муж. Я у него на подхвате. Объясните внятно, что случилось? Вдруг мы сможем вам помочь?

Татьяна опустила взгляд.

– Спасибо за предложение. Сама справлюсь.

– У вас это хорошо получается, – не удержалась я от иронии. – Кстати, сегодня Всемирный день бесплатного обслуживания клиентов детективных агентств. Я не ищу работу. Просто протягиваю вам руку помощи.

Татьяна приоткрыла рот:

– Правда?

– Конечно, – заверила я, – рассказывайте. Но честно. Уже понятно, что Галина не исполняла партию Одетты в «Лебедином озере», не служила в Большом театре.

Таня отвернулась к окну.

– Нет. Она… сестра моя… маленькая очень…

– На сколько лет вы ее старше? – уточнила я.

– На два, – ответила моя собеседница, – только наоборот. Хухрик родилась первой. Но по характеру она ребенок. Наивный. Верит всем.

– Давайте по порядку, – попросила я. – Что случилось?

Татьяна кивнула и начала рассказ.

Елена Утятина, заведующая аптекой, никогда не выходила замуж. Но отсутствие штампа в паспорте не помешало ей родить Галю, а через два года и Таню. Красивая яркая Елена пользовалась успехом у мужчин, жила в крохотной однокомнатной квартирке и, став матерью, не собиралась менять свой образ жизни. Галю она в два месяца отвезла в деревню к своей матери, Ксении Владимировне, и забыла про ребенка. А потом в село Коровинки отправилась и Таня.