Викинги. История эпохи. 793–1066 - Дмитрий Goblin Пучков

Может возникнуть закономерный вопрос: допустим, у арабов тоже были пираты и они тоже живали в бухтах. Почему их нельзя называть викингами? Эстонцы тоже имели своих пиратов, и, например, Олаф Трюггвасон, небезызвестный персонаж скандинавской истории и король Норвегии, в детстве попал в плен именно к пиратам-эстам. Значит ли это, что он был в плену у эстонских викингов? Или, скажем, в конце X–XI веке полабские славяне с острова Рюген тоже практиковали подобные занятия, однако и они почему-то не викинги…

Дело здесь не в особенностях различных языков, а в том, что викинг – понятие специфическое. Он не только морской разбойник, грабитель, пират. Безусловно, каждый викинг – пират, но это условие недостаточное, хотя и необходимое. Во-первых, викинг – обозначение профессии или даже, если брать шире, некоего состояния: перестать быть викингом можно было очень легко, просто бросив заниматься всеми этими неприглядными делами и став «нормальным» человеком. Во-вторых, викинг – состояние, которое подразумевает морской грабеж параллельно с торговлей и колонизацией, то есть викинги были своего рода военизированными культуртрегерами [2 - Человек, который, распространяя культуру и просвещение, попутно преследует свои корыстные интересы. – Примеч. ред. ]. Это человек, который не просто приезжает куда-то воевать, но еще и подразумевает, что он может тут остаться. Следовательно, ему придется защищать свои торговые пути от аналогичных грабителей, а самому грабить где-нибудь на стороне; если занимаешься торговлей, то буйствовать получится далеко не везде, потому что это очень вредит «бизнесу». Стало быть, требуется во многих случаях вести себя прилично и поддерживать стабильность в регионе.

К тому же может оказаться, что в некоторых местностях воевать просто неудобно: либо «плечо подвоза» с логистической точки зрения получается чересчур длинным, либо слишком велики шансы, зарвавшись, не вернуться (или вернуться не в полном составе). Однако впечатляющая удаленность от родного дома не мешала викингам творить свои бесчинства. По свидетельствам современников, они довольно регулярно несли большие потери в грабительских походах, потому что чересчур увлекались, уходили слишком далеко от своих кораблей или захватывали слишком много добычи и пленников. Среди таких неудачных вылазок, в частности, – набег на Севилью (844 год), который осуществили некие росы, наши будущие родственники, и нападение на город Бердаа (943 год) на Каспийском море. Только представим себе расстояние между Скандинавией и Каспийским морем!

Те же, кто не выполнял торгово-колонизаторских функций, были просто разбойниками, а вовсе не викингами. Правда, как говорилось выше, уже в VIII–IX веках слово «викинг» не подразумевало ничего хорошего. Вот пример: в «Саге об Эгиле» семилетний Эгиль поссорился с соседским мальчиком и прорубил ему голову топором. В дело вмешались взрослые, добавив в картину несколько трупов с той и с другой стороны, а мать Эгиля выразила уверенность, что сын, когда вырастет, станет викингом. Конечно, мать ребенку плохого не пожелает, но, скорее всего, она имела в виду, что сын ее настолько буйный, что другой дороги ему не светит, и пусть лучше уплывает на своем корабле с глаз долой [3 - Сага об Эгиле Скаллагримссоне (http: //norroen. info/src/isl/egil/ru. html). ].

Таков в общих чертах смысл понятия «викинг». Не забудем неотъемлемые черты мировоззрения этих людей, уверенных, что достойно умереть (и попасть, таким образом, в рай) можно только в бою, покрыв себя воинской славой. Такая система понятий характерна не только для культуры викингов, но и для воинской культуры скандинавов в целом: это своеобразный последний отголосок Великого переселения народов, переживший само переселение на много веков. В этом отношении викинги ничем не отличались от древних германцев, так что сведения, приводимые Тацитом [4 - «Германия» (лат. De origine, situ, moribus ac populis Germanorum, «О происхождении, расположении, нравах и населении Германии») – составленное Тацитом этнографическое описание германских племен, живших в то время за пределами Римской империи. – Примеч. ред. ] в 98 году н. э., можно спокойно применить и ко всем скандинавам раннего Средневековья.

В VIII веке в Скандинавии (совокупно в Дании, Норвегии и Швеции) проживало порядка миллиона или самое большее полутора миллионов человек. Определить точнее не представляется возможным, так как никаких переписей, естественно, не проводилось. Такая численность невелика, но для того времени и тех условий жизни может считаться достаточной. Понятное дело, что все поголовно скандинавы викингами быть не могли, ибо подобные разбойники – это всегда некая надстройка над обычным обществом, которая должна базироваться на прочном материальном и культурном основании.

Здесь мы плавно переходим к еще одному вопросу, который необходимо затронуть в начале нашей беседы. Все дальнейшее обсуждение эпохи викингов будет построено вокруг главной проблемы: почему им не сиделось в родной Скандинавии, что их вообще погнало в чужие края и почему это вылилось в такой массированный военный натиск?

Прежде всего взглянем на карту Европы: что представляет собой Скандинавия? Она является одним из двух больших полуостровов Европейского континента (второй – Пиренейский): эти две огромные территории на севере и на юге ограничивают Европу со стороны Атлантического океана. Скандинавия четко зонирована климатически и, можно сказать, агрокультурно: на крайнем ее севере природа очень сурова, леса обширны, а по направлению к Финляндии имеется даже тундра. До сих пор эти места не могут похвастаться большой плотностью населения, а уж в те времена там обитали разве что какие-нибудь совсем дикие охотники или же те, кто приходил из Скандинавии на промысел пушного зверя. Примерно посередине Скандинавия разделена горами, проводящими черту между севером и югом. Сами горы, естественно, тоже очень скудно населены (до сих пор), ибо заниматься в горах нечем, кроме как добывать железную руду.

За горами же, в южной части полуострова, климатическая зона совершенно другая: течение Гольфстрим обеспечивает в ней мягкий океанический климат, довольно прохладное лето и относительно мягкую зиму, и основное население сосредоточено именно на южных территориях. Однако, несмотря на то что там достаточно тепло, земля все же не слишком плодородна и при ее обработке приходится прилагать немало усилий, к тому же без гарантии серьезного результата. И самое главное – в этих краях не очень много пригодной для возделывания земли. Так было и во времена раннего Средневековья, когда юг полуострова был заселен совсем небольшим количеством жителей.

Чем южнее, тем почвы плодороднее благодаря тому же Гольфстриму. В провинции Сконе в современной Швеции и особенно в современной Дании (и на островах, и на полуострове Ютландия) земля не промерзает зимой. Так что в этом отношении Дании повезло даже больше, чем Украине, расположенной гораздо южнее: там земля промерзает практически везде, кроме разве что побережья Черного моря. Не забудем еще, что в раннем Средневековье, о котором мы ведем речь, имел место средневековый климатический оптимум, то есть на территории всего Северного полушария было примерно на четыре градуса теплее, чем сейчас.